Темная страсть

Джонс Лиза Рене

Закинув на меня ногу, он обнял меня – в этом жесте было столько нежности и желания защитить, что я была потрясена. Целый водоворот чувств захлестнул меня. У меня вдруг защипало глаза – я попыталась справиться с собой, но не смогла. Слезы потекли у меня по щекам, из груди вырвалось рыдание. И вот я уже захлебываюсь от слез, содрогаясь всем телом, и не понимаю, что со мной происходит.

Смутившись, я попыталась было подняться, но Крис притянул меня к себе, обнял и лег, уткнувшись лицом в мое плечо.

– Ничего,

малышка, поплачь.

И я сдалась – собственно, выбора у меня не было. Сколько это продолжалось, не знаю – наконец я закрыла лицо руками, почувствовав, что у меня уже не осталось слез. Мне было стыдно – я и представить не могла, что способна до такой степени утратить контроль над собой. Крис погладил меня по голове тем самым жестом, который я так любила, и молча протянул мне бумажный платок. Я промокнула глаза, от души надеясь, что мой нос цветом и размером не смахивает на баклажан.

– Не могу понять, что это было. – Я старалась не смотреть на Криса.

Напрасный труд – быстрым движением он повернул меня лицом к себе. Наши взгляды встретились.

– Ничего страшного, просто выброс адреналина, – объяснил он, подсунув нам под голову подушку. – Такое бывает со многими.

– Ну-у… я думала, фишка в том, чтобы я получила наслаждение через боль, а не утопала в слезах и соплях.

– Нет – мне было нужно, чтобы ты поняла, что может доставить тебе наслаждение, и до каких пределов ты способна дойти. – Он убрал прядь, упавшую мне на лицо. – Помнишь, ты завела разговор об этих дурацких нашлепках в виде бабочек? Я тогда понял, что в глубине души тебе хочется попробовать. Иначе я бы никогда не решился предложить тебе это.

Мне вдруг вспомнилось, как я по его голосу догадалась, что он больше не сердится. И тем не менее это не помешало ему отшлепать меня.

– Стало быть, ты передумал насчет того, чтобы попробовать пробудить во мне темные желания?

– Нет, не передумал. Но существуют границы, которые я установил для себя, и я никогда их не нарушу.

– И что это значит?

– Никаких клубов. Никаких ошейников, цепей или хлыстов. Никаких игр в Господина и Рабыню. – В глазах Криса блеснуло негодование. – И пока я устанавливаю законы игры, так и будет.

Я рассмеялась – конечно, я понимала, что он пытается обратить все в шутку, избегая прямого ответа на мой вопрос, но вот его стремление устанавливать правила меня совершенно не устраивало. С какой стати?

– Только в том, что касается секса.

– Посмотрим, – изогнув одну бровь, бросил Крис.

– Нет. Не посмотрим. Так и будет.

– Тогда, наверное, мне стоит привязать тебя к постели, – пригрозил он, притянув меня к себе. Мне показалось, он не шутил.

– Наверное, нужно порадоваться, что эта мысль не пришла тебе в голову, когда ты злился. Держу пари, мне бы не поздоровилось.

Настроение Криса резко переменилось – еще одна черта, к

которой я уже успела привыкнуть. Лицо его разом помрачнело.

– Знаешь, я до сих пор зол как черт, но неужели ты все еще не поняла, что я бы и пальцем тебя не тронул, если бы у меня на уме было что-то помимо желания подарить тебе наслаждение? Но, вообще говоря, я был бы рад, если бы ты на собственной шкуре испытала то же, что вчера пережил я. Послушай, Сара, ты не должна была идти к Альваресу одна.

– Крис! – моментально ощетинилась я.

– Это твоя работа. Я понимаю. – Он поцеловал меня. – Но если ты думаешь, что это помешает мне тебя защищать, то сильно ошибаешься. И в следующий раз не оставляй телефон в куртке.

Я закусила губу.

– А ты в следующий раз не думай обо мне плохо.

– Ты про блокнот?

– Да, – кивнула я. – Ужасно обидно думать, что ты считаешь меня способной на обман.

– Прости, я не нарочно. Не хотел тебя обидеть.

Ни один из мужчин, которых я знала до него, не извинялся с такой готовностью, как Крис. В моих глазах это было отнюдь не признаком слабости, а, наоборот, уверенности в себе.

– Тут дело даже не в доверии, – продолжал Крис. – Просто меня бесит, что ты будешь судить обо мне по тому, как с тобой поступали другие. – К моему удивлению, в его глазах вдруг вспыхнула нежность. – Знаешь, мне ведь не нужно уезжать до завтрашнего вечера. Догадываюсь, как ты это воспримешь, но не спеши, сначала дослушай. Я был бы рад, если бы ты взяла выходной и мы бы полетели вместе.

Я уже открыла было рот, чтобы возразить, но Крис закрыл мне его поцелуем.

– Я же просил, чтобы ты выслушала до конца.

– Ты меня убедил.

– То есть ты согласна лететь со мной?

– Нет. Только выслушать тебя, – улыбнулась я.

– Будет много важных шишек, которых я знаю и которых Марк был бы рад заполучить в качестве новых клиентов. Пусть считает это деловой поездкой.

– Например? – Я навострила уши.

– Например, Мария Мендес. Она никогда не выставляла работы в галерее. Думаю, ее несложно будет убедить пожертвовать одну картину, которую вы могли бы выставить на аукционе. А еще там будет Николас Мэтьюз, нападающий, восходящая звезда «Нью-Йорк Джетс». Конечно, он не художник, но вы могли бы продать с аукциона футбольный мяч с его автографом.

От одной мысли, чтобы отправиться в поездку вместе с Крисом, у меня закружилась голова.

– Думаешь, Марк согласится меня отпустить?

– Не просто знаю. Уверен.

– Потому что хорошо знаешь Марка?

– Да. Намного лучше, чем хотелось бы. – Я открыла было рот, чтобы уточнить, что он имеет в виду, но Крис уже соскочил с постели и, не позаботившись завернуться в простыню, зашлепал в тот угол, где валялись его джинсы. Сунув руку в карман, он вытащил мобильник и протянул его мне.