Темная страсть

Йон Ларисса

Он здесь.

Изгиб между шеей и плечом, куда он укусил ее, горел так, словно его зубы все еще вгрызались ей в плоть. Все тело напряглось, завибрировав от соблазнительно темной силы. Какая-то масляная пленка злобы растекалась прямо под кожей, вызывая отвращение, несмотря на выброс адреналина, будоражащего кровь. Она читала, что отношения между заразившим и зараженным, так называемым терионидрисом — выжившим после нападения оборотня, — очень сильные и нетерпимые.

И она ощущала это каждой клеточкой своего тела.

—

Можете одеваться.

Доктор Шэкван помогла Руне встать с металлического стола, и пока красивая докторша-суккуб возилась с медицинским оборудованием, Руна сменила больничный халат на джинсы и свитер.

Это было нелегко, руки ее тряслись от избытка энергии. Напряжение скручивало мышцы в тугой узел. Как только доктор Шэкван отвернулась, Руна выскочила за дверь. Она найдет оборотня и убьет его.

Прямо здесь, в госпитале.

Женщина напала на него. Люк не узнал ее, но понял, кто она и чего хочет.

Он схватил ее за горло. Она извивалась как бешеная, но не потому, что он держал ее, приподняв над полом, хотя такое положение нельзя назвать удобным, а потому, что хотела покалечить его, и теперь расплачивается за это. Люк понятия не имел, что пережила она, но даже если б так случилось, сильно сомневался, что где-то душе нашлось бы сочувствие. Ничто не выводило его из равновесия, не будоражило.

Нет, не совсем так. Непонятная пагубная связь с этой женщиной будоражила его. Кайф, но вместе с тем примитивное, взрывное желание крушить все подряд. Люк не испытывал такого с тех пор, как выследил заразившего его ублюдка и разорвал на части голыми руками.

— Отпусти ее, Люк.

Голос Шейда прозвучал низко и сдержанно-медлительно, когда они с братьями приблизились, но лицо было маской ярости.

— Охотно.

Люк разжал ладонь и дал ей упасть, но Шейд подхватил ее прежде, чем она рухнула на пол. Какая жалость!

— Больно, — прохрипела Руна, сжимая голову так крепко, что пальцы побелели.

Шейд привлек ее к себе и пригвоздил Люка убийственным взглядом.

— Что это значит?

— Она сама напала на меня.

Медсестра, которая в углу стерилизовала инструменты, кивнула:

— Он говорит правду. Глупая девчонка.

Шейд погладил «глупую девчонку» по волосам, но взгляд его по-прежнему не сулил ничего хорошего.

— С чего бы ей нападать на тебя?

— С того, что это я заразил ее.

Можно было бы услышать, как мышь пробежала, — такая мертвая тишина повисла в обычно шумном приемном покое. Фрэнк, один из лаборантов, который как раз проходил мимо, буквально прирос к полу.

Тени сместились в глазах Шейда, замелькали словно живые.

— ТЫ?

— Это было в тот день, когда за мной гнались охотники за оборотнями. — В тот самый день, когда они убили его будущую пару, до того как Люк успел соединиться с ней. — Они висели у меня на хвосте, а она налетела на меня. — Люк пожал плечами. —

Если это вас хоть как-то утешит, я думал, что убил ее.

Во всяком случае, он на это надеялся. Совет варгов не прощает, когда дело касается убийства или обращения людей, но убийство предпочтительнее обращения. Совет варгов состоит из врожденных оборотней, и, дай им волю, они бы стерли с лица земли всех обращенных варгов, которых считают существами второго сорта.

До того вечера Люк не высовывался, чтобы не привлечь внимание Совета. В нем сохранилось много от человека, он жил среди людей и запирался на каждое полнолуние.

И все равно охотники выследили его и напали. Они ворвались к нему домой, в запертый подвал, где они с Улой готовились воссоединиться. Они убили ее и серьезно ранили его, прежде чем ему удалось убежать. Ужасы того дня до сих пор терзали его в воспоминаниях, мучили ночными кошмарами.

Люк не представлял, долго ли, далеко ли бежал, держась в тени, ныряя за припаркованные машины. Но когда адреналин весь вышел и силы начали покидать его, он обнаружил, что находится в какой-то незнакомой местности, где-то на окраине города, бог знает как далеко от своего района.

Легкие горели огнем с каждым вздохом, боль скрутила живот.

Ула.

Отчаянный крик вырвался из горла, воем прорезав темноту. Встав на задние лапы, Люк сосредоточился, отыскивая глазами ближайший Портал. Несколькими кварталами севернее. Слишком далеко, но это его единственная надежда.

Он вприпрыжку побежал к воротам, уже не прячась. Действуя чисто инстинктивно, повернул за угол и врезался в женщину. От нее пахло злостью и болью, которые тут же обратились в полнейший ужас. Эти ее эмоции столкнулись с похожими у него, усиливая их до массированного взрыва.

Неконтролируемый голод, потребность разорвать что-нибудь сотрясли его, когда он навис над ней.

— Беги, Красная Шапочка.

В зверином обличье эти слова вышли рыком, и она завизжала, как актрисулька из низкопробного фильма ужасов. Охотники услышат. Паника смыла то немногое, что еще оставалось в нем от человека, и он прыгнул и вонзил зубы в мягкое место между плечом и шеей. Она колотила его в грудь, пиналась как безумная в тщетной попытке освободиться, когда он тряс ее, как терьер крысу.

— Сюда!

Голос охотника прорезался сквозь его смертоносную ярость. Женщина застонала, безвольно обмякла в его челюстях. Приближавшийся топот ног эхом отдавался от окружающих зданий.

Мотнув головой, он швырнул бессознательное тело женщины за дампстер и помчался по тротуару, врезаясь в фонарные столбы и светофоры в безумной попытке добраться до Портала. До больницы.

Люк добрался-таки до подземной больницы, и Эйдолон спас ему жизнь. Но то, что оставалось в нем от человека, вытекло вместе с кровью через глубокие раны, оставленные охотниками.