Темная страсть
Шрифт:
— Но из-за того, что связь односторонняя, ты меня не чувствуешь. Если я буду нуждаться в тебе, если мне станет больно…
— Я никогда не буду далеко от тебя. Мы что-нибудь придумаем.
— Я люблю тебя.
Она вздохнула сладостный, нежный звук, который ему никогда не надоест слышать.
— Соглашайся на лечение.
— Я уже не уверен, что хочу.
Эйдолон отошел в сторонку, чтоб дать им поговорить.
— Не отказывайся от такой возможности, — настаивала Руна. — Это твой шанс освободиться.
—
— Это никуда от нас не денется. Ты же в любое время сможешь превратиться в варга.
— Шейд. — Эйдолон снова подошел, на этот раз с Тайлой. — Ты должен еще кое о чем подумать. О ваших будущих детях.
— А что с ними? Руна больше не человек, поэтому они родятся чистокровными семами.
— Да, но они также будут варгами.
— Руна же не родилась варгом, так не должно быть.
У людей, которых превращают в варгов, рождаются обычные человеческие младенцы — если зачатие не имело места, когда мать была в зверином обличье, — но те, кто родился оборотнями, производят на свет оборотней, когда бы они ни были зачаты.
— Думаю, эксперименты могли это изменить. Если мы вылечим ликантропию в тебе, я смогу использовать твои антитела, чтобы выработать иммунитет у твоих детей. Даже у тех, кто будет зачат в зверином теле в период течки.
Шейд выдохнул. Он не нуждается в лекарстве для себя, но не хочет, чтобы ликантропия передалась потомству.
— Хорошо. Давай действуй.
Руна взяла его лицо в ладони и пылко прижалась к его губам своими.
— Я люблю тебя, — прошептала она. Ее низкий хрипловатый голос заставил его сердце биться быстрее. — И знаешь, как я собираюсь тебе это показать?
Он слегка отстранился.
— Как?
— Помнишь, что ты никогда не разрешал мне делать, когда мы встречались?
Взгляд ее скользнул к быстро растущему бугру у него в брюках, и он сделал судорожный вдох.
Образ ее на коленях, берущей его в рот… Проклятие!
— Я не мог позволить тебе, — хрипло выдавил Шейд. — Мое семя — афродизиак. Как бы я потом объяснил, почему ты обезумела от похоти?
Ее шаловливая улыбка остановила его слова и дыхание. И чуть не остановила сердце.
— Не то чтобы мне с тобой когда-нибудь требовался афродизиак, но звучит интересно.
Руна облизнула губы, проказница этакая, и он пропал. Окончательно и бесповоротно.
Шейд схватил Руну за руку и повернулся к Эю:
— Я ухожу. Звони, если я тебе понадоблюсь, но только не в ближайшее время.
Эй открыл было рот, но Тайла подошла к нему и взглядом велела молчать. Умная девочка. Он зашагал
— Как думаешь, найдется здесь какая-нибудь пустая смотровая?
Искры веселья — и вожделения — вспыхнули в его глазах.
— Может, это на несколько часов…
— Дней, — поправила Руна с улыбкой.
Изнутри у Шейда все расплавилось, а снаружи затвердело как камень.
— О да. Пошли.
Эйдолон наблюдал, как Шейд утащил Руну. Будучи инкубом, он остро ощущал их возбужденное состояние. Его тело тоже пробудилось к жизни, поэтому когда Тайла обняла его и прошептала: «Как ты думаешь, найдется еще одна свободная смотровая?» — он не стал терять время.
Он взглянул на Рейта, проходя мимо палаты Кайнана, и мысленно пожелал брату тоже обрести покой и счастье, в которых тот так отчаянно нуждался.
Противный писк больничного аппарата прорезался сквозь черные глубины снов Кайнана и резко вернул его в реальную жизнь. Где рядом с его кроватью сидел демон.
— Рейт?
Кайнан заморгал, прогоняя из глаз песок. Такое чувство, будто он проспал целую неделю. Может, так оно и есть. И почему это, черт побери, он в больнице в качестве пациента?
Рейт подался вперед на стуле, опершись руками о колени.
— Привет, дружище.
«Дружище»? Кайнан снова заморгал. Он не в подземной больнице, а в Сумеречной зоне [6] .
— Как… что произошло? — Не успев произнести эти слова, он вспомнил сражение в ирландском замке. Но раны у него были незначительные и Эйдолон вылечил их. — Как я сюда попал?
Рейт потер затылок и опустил глаза в пол.
— Э-э… гм… это в некотором роде моя вина.
6
Состояние между сном и бодрствованием.
Еще более странно и непонятно. Виданное ли дело, чтоб Рейт чувствовал себя не в своей тарелке? И насколько Кайнану известно, демон никогда в жизни ни о чем не сожалеет. Но сейчас ему явно не по себе.
— Что значит — твоя вина? Что ты сделал?
— В сущности, ничего особенного. Просто чуть не выпил всю твою кровь.
Нахмурившись, Кайнан порылся в памяти. После сражения они оказывали помощь раненым. Рейт кинулся преследовать беглецов. А когда вернулся, едва держался на ногах и отчаянно нуждался в крови. Да, теперь он вспомнил. Включая и то, как Джем вызвалась быть донором Рейта, и Кайнан предложил себя вместо него. Ведь Рейт и раньше пил у него кровь.