Темная стража
Шрифт:
Он вживался в общество шаг за шагом. Выписавшись из отеля, он выбросил оба чемодана в только что опорожненный контейнер для мусора, который не станут трогать еще минимум дня три, хотя в чемоданах не было ничего инкриминирующего. Дипломатические бумаги уже отправились в путь по канализации отеля. Далее он купил готовое платье в универмаге средней ценовой категории. Продавец не придал значения тому, что покупатель в дорогом западном костюме покупает вещи, не соответствующие его статусу. Надев обновки, Эдди выбросил свой костюм и на автобусе уехал из процветающего центра
Бедные рабочие в плохо сидящей одежде поглядывали на него, но по большей части не обращали на него внимания. Он не из их числа, но устроился в жизни немногим лучше. И опять продавец в магазине, где Эдди купил две пары мешковатых штанов, пару рубашек и тонкую серую ветровку, принял его за представителя офисного планктона, которому изменила удача, вернув его в ряды рабочего класса. В другом магазине он купил ботинки и рюкзак, а в третьем — туалетные принадлежности, нигде не вызвав ни малейшей настороженности.
Ко времени, когда он пришел на междугороднюю автостанцию для поездки в провинцию Фуцзянь, целых три дня обходясь без душа, он уже был безликим рабочим, возвращающимся в свою деревню, так и не сумев пристроиться в большом городе. Медлительность преображения не только послужила ручательством, что никто его и не вспомнит, но и помогла Эдди вжиться в роль. Сидя на холодной лавке станции, он уже смотрел на мир затравленным взглядом неудачника, плечи его ссутулились, а голова понурилась под бременем невзгод. Старушка, затеявшая с ним разговор, сказала, что лучше ему вернуться к родне. Города — они не для всякого, заявила она, поведав, что повидала много молодых людей, обратившихся к наркотикам, чтобы бежать от действительности. К счастью, катаракта помешала ей разглядеть, что Эдди далеко не так молод, как ей казалось.
Поездка в битком набитом автобусе, изрыгавшем тучи отдающих бензином выхлопных газов, среди ароматов немытого тела прошла без приключений. Беды начались, когда он добрался до Ланьтаня, городка, где Сян и его семья начали свое путешествие, окончившееся их гибелью в грузовом контейнере. Эдди и понятия не имел — опять же, потому что не было времени подготовиться, — что прибыл как раз во время региональных выборов. Армия устроила на главной площади контрольно-пропускной пункт, и по пути на избирательный участок каждый должен был пройти через него.
Эдди, уже повидавший подобные голосования, знал, что на каждый пост можно выбрать одного кандидата из одного. Нередко галочки в бюллетене проставлены заранее, так что избирателю надо просто сунуть его в урну под бдительным оком вооруженных солдат. Такова китайская версия демократических уступок народу. Следить за выборами прибыли некие высокие чины из провинциальной столицы Сямынь, а военные даже пригнали танк — тяжеловесный «Тип-98», насколько Эдди мог судить по брошенному мельком взгляду. Наверное, это пиар-акция НОАК — Народно-освободительной армии Китая, а заодно деликатное напоминание, у кого в Китае
Хотя население Ланьтаня почти достигало десяти тысяч человек, Эдди понимал, что будет бросаться в глаза. Он говорит на местном диалекте не так уж хорошо, что вполне может стать основанием для ареста в городишке, отрезанном от окружающего мира, если какой-нибудь солдат заговорит с ним от нечего делать. Именно поэтому он провел последние пять часов под мостом в ирригационной канаве у самой городской черты. И не планировал покидать укрытие, пока чиновники и войска не покатят в следующий населенный пункт.
И опять удача, которую Эдди старался ухватить за хвост, улизнула от него.
Он настолько ушел в себя от холода и боли, что не слышал голосов, пока они не зазвучали прямо у него над головой.
— Еще чуть дальше, — вкрадчиво уговаривал мужской голос. — Я видел это место, когда мы входили в город.
— Нет, я хочу назад, — возразил женский голос — да нет, девушки, может быть, даже подростка. Она была явно напугана.
— Ничего страшного, — возразил мужчина со столичным акцентом. Пекин или его окрестности. А девушка явно местная.
— Ну пожалуйста! Родители будут беспокоиться. У меня еще много работы.
— Я сказал, пошли! — Мужчина отбросил маску цивилизованности. Голос прозвучал резко, с нотками маниакального бешенства.
Они стояли на мостике, переброшенном через канаву, всего в паре футов над головой Эдди. Комья земли сыпались из щелей между толстыми досками настила. Их шаги стали сбивчивыми. Он мысленно видел эту пару: девушка упирается, пытаясь замедлить шаг, а мужчина тащит ее за руку туда, куда вознамерился с самого начала.
Эдди тихонько оттолкнулся от берега, бесшумно пересек восьмифутовую канаву, по слуху следя, как мужчина тащит девушку за собой.
— Будет здорово, — вещал тот. — Я тебе понравлюсь.
Чуть дальше по проселку виднелась густая рощица; Эдди уже знал наверняка, что скоро там произойдет изнасилование. Как только мужчина и его жертва вышли на дорогу, Эдди взобрался по насыпи, оказавшись как на ладони, и выдал бы себя, окажись в городе остроглазый наблюдатель. Ему вообще не следовало покидать свое место. То, что вот-вот случится, не имеет к нему ни малейшего отношения, но он эту ситуацию изменит.
Мужчина оказался солдатом с «АК-47» через плечо, в довольно чистом мундире по сравнению с грязной крестьянской одеждой девушки. Он крепко сжимал ее руку, приподнимая так, что ее ступни едва касались земли, пока он почти волоком тащил ее к опушке, уже погрузившейся в сумрак, потому что солнце опустилось за горную гряду на западе. На ней была юбка и простая блуза, длинная толстая коса болталась между узкими плечами.
Эдди выждал, пока они скроются в лесу. Оглянулся на город. Несколько ближайших зданий уже осветились электрическими огнями, но окружающие домишки оставались темными — их владельцы берегли свечи, которыми пользовались для освещения. Никто в его сторону не смотрел, а солдаты на площади уже вроде бы готовились загнать танк на специальный двадцатиколесный тягач.