Тёмная Вестница
Шрифт:
– Лея, всё не так просто... – Алан с тяжким вздохом качнул головой, я ненатурально улыбнулась и кивнула:
– Жизнь вообще сложная штука, Алан. Но ты разберёшься, я в тебя верю. Потому что, если ты не разберёшься, разберутся другие, те, для кого твои деньги не аргумент. А теперь прошу меня простить, мне пора.
Я взяла телефон и убрала в сумку, встала, Алан встал вместе со мной и пошёл рядом, равнодушно спросил:
– Какие-то планы?
– Да, иду на концерт. Тебя не приглашаю, прости, надеюсь, ты понимаешь, почему. И кстати, раз уж мы об этом заговорили, – я остановилась у двери и развернулась к нему, достала блокнот с ручкой: – Подари мне автограф. Только свой личный, а не Деймона
Алан посмотрел на меня секунду с загадочной улыбкой, потом вернулся за стол, пару раз потренировался на листочках для заметок, потом аккуратно вывел автограф в моём блокноте, посмотрел на меня с вопросом. Я сказала:
– А теперь запомни его, и всегда подписывай им все свои письма и даже самые ерундовые записке мне. Потому что сегодня я была уверена, что иду на встречу с тобой, а это оказался Деймон.
Он смерил меня взглядом, начиная улыбаться всё шире, подошёл и вручил блокнот, изобразил честные глаза:
– Этого больше не повторится, ваше высочество.
– Надеюсь. Успехов, я пойду.
Он открыл для меня дверь и проводил до лифта, а сам вернулся, сказав, что ему нужно поработать. Я была уверена, что сейчас он будет раздавать распоряжения по поводу внеочередной выемки почты из контейнера на первом этаже.
«Вперёд, демон. У меня в любом случае есть копия. И я позабочусь о том, чтобы она была не только у меня.»
***
8-5
Взяв карету, я доехала до общежития и поднялась в комнату за билетами – решила всё-таки пойти на концерт группы, с которой играл мой знакомый скрипач, было обидно потратить столько сил на свой внешний вид и в итоге подарить свою красоту неблагодарным демонам.
Дошла пешком до общежития Никси, и увидела Владу с каким-то широкоплечим парнем, они шли по аллее в сторону парка и держались за руки, настолько занятые друг другом, что не замечали никого вокруг.
Я поднялась к Никси, остановилась перед её комнатой, достала телефон и удалила все размазанные фотографии Деймона, оставив только те, на которых было хорошо видно его руки и ручку в кармане, он часто носил её на лекциях, второй такой не было, Никси должна её узнать.
Постучав в дверь, я застала подружку за чтением учебников, выглядела она плохо, как будто её бросил в одиночестве весь мир.
Я предложила ей составить мне компанию за ужином, а потом сходить на концерт, она бросилась одеваться с таким нервным энтузиазмом, как будто стремилась доказать всему миру, что бросать такую красотку было очень плохой идеей. Я попыталась поговорить с ней о Деймоне, но она не хотела меня слушать, оставалось надеяться только на фотографии.
Когда она закончила одеваться, то выглядела как цыплёнок, который надел перья петуха и стал неловко изображать петушиное пение, я не стала убеждать её снять этот ужас, она и так балансировала на грани истерики, хотя и пыталась это скрывать. В её ауре что-то двигалось, я пыталась рассмотреть получше, но как будто натыкалась на стену, через время придя к выводу, что это очень мощный старинный щит, современные щиты я видела и узнала бы, у них был схожий принцип работы, а у этого был схожий с современными эффект, но принципа я не понимала, мы не изучали такие вещи, а для самообразования в этой области у меня пока не было поводов.
«Наверстаем.»
Я повела её в один из тех ресторанов, о которых планировала написать в ближайшее время, мы пошли пешком, медленно, чтобы Никси не свернула шею на своих каблуках, которые она, похоже, надела впервые в жизни. Прошли через парк, вышли на набережную, я засмотрелась на плывущие по реке маленькие лодки с фонариками, в некоторых
«Лучше бы он был аферистом.»
Лучше бы тогда в поезде действительно искали его, лучше бы он был беден и безроден... Я бы сказала ему, что я тоже скоро стану бедной, и что мне совершенно нечего терять, рассказала бы ему про синий свитер, про демонскую кровь, про то, что мою старую жизнь сожрала стая красных бумажек, и я теперь совершенно, абсолютно свободна. Попросила бы научить меня его ремеслу, стала бы в этом хороша, мы бы вместе катались по Содружеству и обманывали весь мир, а в редкие моменты покоя и безопасности наслаждались бы тем, какие мы ловкие и удачливые, пили вино, целовались.
«Но он хозяин демонской крепости, Лейа. И его шрамы, скорее всего, получены именно там. И вряд ли они последние. У него есть обязательства перед семьёй, и они гораздо серьёзнее, чем мои. Мне нечего ему предложить... Или есть?»
Воспоминания о нашем разговоре в бархатном зелёном колодце вгоняли в краску, это было так глупо и неловко, что хотелось забыть об этом скорее, но я невольно конструировала в голове возможные варианты других исходов – что, если бы я сказала ему да? Что, если бы промолчала лишний раз, дав ему сказать больше? Что, если бы согласилась, а потом сказала бы, что думала, что это шутка, намного позже, тогда, когда поворачивать назад уже стало бы поздно?
«Всё плохо. Всё глупо и ужасно некрасиво, так не делается.»
Всё-таки эльфийский обычай просить разрешения на брак у родителей был очень мудрым – перед родителями не пошутишь, не соврёшь, не состроишь такое лицо, как будто делаешь одолжение. К родителям идут с серьёзными намереньями, с обещанием приложить все усилия, чтобы делать их дочь счастливой каждый день из оставшейся вечности.
«Как красиво. В какой книге я это вычитала?»
Я прочитала много наивных глупых книг, не имеющих ничего общего с реальностью, там все герои были красивы, все были молоды и одиноки, и все как будто всю жизнь ждали друг друга, и не имели других вариантов судьбы, и могли выбирать только из двух путей – смирить свою гордость, признаться в любви, позволить своему мужчине сделать всю работу, выйти за него замуж и стать счастливыми, или не идти на компромисс, закрыться в спальне и плакать, осознавая свою ненужность никому в целом мире.
«Как будто во всём мире вообще один свободный мужчина. И у всех женщин в мире только один путь – замуж. Какой бред, зачем я вообще это читала?»
Я вспоминала, как на первом курсе гребла беллетристику горами, дорвавшись до разноцветных книжек о любви после серых пансионских книг о дочернем долге, и радостно глотала одну за другой, лишь через время поняв, что они все написаны по одному шаблону.
«Юная красавица встречает прекрасного принца, они немного сопротивляются взаимному притяжению, потом сдаются и женятся. Что делать, если притяжение не взаимное, там не писали. Что делать, если принц не красавец, почему-то тоже. Что делать, если героиня не молода – это вообще тайна. Такое ощущение, что юные красавицы после свадьбы либо умирают в родах, либо сразу становятся пожилыми маменьками новых красавиц, книг о зрелых женщинах без детей я ни разу в жизни не видела. Надо будет спросить в библиотеке.»