Темнее ночь перед рассветом
Шрифт:
– Ею как раз пользоваться и не надо…
– Пустим воду в ванне, как настоящие шпики.
– Издеваешься?
Зычный бас Шундучкова прервал их пикировку.
– Граждане! Россияне! – кричал Геннадий, размахивая рукой и сдерживая людской напор у своего кабинета. – Пропустите прокурора. Его участие в заседании бюро обязательно! Надеюсь, сорвать бюро желающих нет?..
Это возымело действие. Дальнейшее продвижение осуществлялось веселей, почти без тычков и нажима. Внезапно Соломин замер, зловеще ухмыльнувшись, словно охотник, выследивший неуловимую
– Ба! Кого я вижу! Удивляйтесь со мной, Данила Павлович, перед нами Фугас! Собственной персоной! Его наши следователи не поймают для допроса, а он здесь окопался. Ну, я его направлю на путь истинный. Наряд милиции нельзя вызвать? – обратился подполковник к Шундучкову.
– Чтобы скандал устроить? – взмолился тот. – Через десять минут заседание, а ты арестовывать граждан, явившихся участвовать в серьёзном мероприятии, задумал? Знаешь, чем это попахивает?
– Прошу без политических ярлыков, – огрызнулся Соломин. – Фугас – уголовный преступник.
– Судим?
– Нет, – растерялся подполковник.
– Тогда ничто не должно помешать излить ему волю на заседании.
– Глумиться изволите, Геннадий Петрович? – Лицо Соломина побагровело от ярости. – Чью волю изольёт этот прощелыга и авантюрист?! – И подполковник решительно двинулся к зеркалу в углу зала, где укрывалась колоритная фигурка щуплого мужичка в потрёпанной кожанке и картузе такого же качества. Кумачовая навыпуск рубашка, поясной ремешок и невесть с какой свалки кирзачи делали бы из него шута, если бы не огромных размеров портфель в руках. Длинного носа и печальных глаз он не подымал на Соломина, хотя давно заметил внимание к собственной персоне. Покорившись случаю, он не двигался.
– Фугасов Модест Иерархович у нас глава известного общественного фонда, – попытался остановить подполковника Шундучков. – Активно сотрудничает с кооператорами, поддерживает связь с епархией, спонсирует культуру и народные промыслы…
– За этим Фугасом, – ткнул пальцем в прижухавшегося мужичка подполковник, – несколько крупных финансовых афер! Наши люди и оперативники генерала Сербицкого гоняются за ним с полгода, а он вот где гнёздышко свил! Ни клят, ни мят, ни дождичка, ни мух.
– Выбирайте выражения, товарищ Соломин! – перегородил дорогу офицеру завотделом. – Вы компрометируете обкома партии!
– Этот аферист вас компрометирует!
– Мы его здесь не скрываем. И знать не знаем о его проделках. Обвинение Фугасову предъявлено? Санкция на его арест имеется?
Страсти накалялись.
– Нет никаких санкций! – будто ожив, бодро выскочил из угла бедолага, защищаясь на всякий случай портфелем. – И никто меня повестками не вызывал! Ни один следователь, ни один прокурор! Вот товарищ Ковшов, которого я хорошо знаю, может подтвердить. Он в прокуратуре курирует следствие и никаких санкций на меня не давал. Мы – люди законопослушные, достаточно мне телефонировать, и я у ваших ног, знаем, что такое вызов в облпрокуратуру!..
Остановить Фугасова было невозможно, у Соломина отвисла челюсть от
– А бумаги отчётные и финансовые документы о деятельности фонда всегда при мне, – не унимался Фугасов, – потому что я никому их не доверяю. – Он тряхнул тощим портфелем над головой, как знаменем на баррикадах.
Эффект имел успех лишь у Шундучкова, однако народ продвинулся к Фугасову.
– Что скажешь, Данила Павлович? – ткнулся в плечо Ковшова Соломин. – Материалов на арест этого подлеца при мне нет. Знать бы, соломку подстелил…
– На нет и суда нет, – буркнул тот.
– Хоть сейчас проверяйте, товарищ прокурор! – нагнетая истерию, щёлкнул замком портфеля Фугасов, но сунулся не к Ковшову, а к Шундучкову.
– Я не правомочен, – замахал тот руками и спрятался за спину Ковшова.
– Хорошо. – Данила обвёл собравшуюся вокруг толпу успокаивающим взглядом. – Будем считать, что временно конфликт исчерпан, но вам, гражданин Фугасов, я предлагаю сегодня же после заседания бюро, если вы приглашены, явиться в следственный отдел управления КГБ. Считайте, что повестку вам вручил при мне подполковник Соломин. Неявка может повлечь привод, а возможно, и ваше задержание.
Фугасов разом изменил выражение лица и даже попытался благодарственно пожать руку Ковшову, но замер, поймав злой взгляд Соломина.
– Я всегда верил в справедливость и милосердие наших законов… – пролепетал он, прячась за спины.
– Ты до конца бюро его не трожь, – дёрнулся Шундучков к подполковнику, когда они зашли втроём в кабинет завотделом и Соломин принялся звонить на службу.
– Удерёт, сволочь, ещё до конца заседания!
– Своим ребятам команду дам, они его постерегут.
– Обижаешь, – хмыкнул тот. – Это ж все наши отставники. Тяжелы они бегать за таким хмырём.
– Серое вещество сохранили, – внушительно постучал по собственной голове завотделом. – Вот их преимущество!
– Тогда как же ты с их серым веществом явного аферюгу проморгал? – вмешался Ковшов.
– Знаешь, Данила, – Шундучков почесал затылок, – этот Фугасов действительно уже несколько дней отирается в приёмной Ивана. Ты думаешь, я его не засёк? Глаз с него не спускаю. Прорывается с ахрененной просьбой к Первому. Дурак, не дурак? Просит помочь получить кредит в банке на свой фонд. Такие баксы заломил!
– Ну и что? – навострил уши Соломин, придвинувшись и бросив трубку.
– Да ничего. Не принимает его Иван.
– Так гони его в шею!
– Как же гнать… Первый форму блюдёт. Команду дал финансовому богу бумаги Фугасова проверить: обоснование, гарантии, прогноз, другие фигли-мигли… Ну, вы знаете, а я не силён в арифметике.
– Аферист он, – поморщился Соломин. – И бумаги липовые. Мои проверку завершают, сидеть ему с червонец. А если пламя разжечь поярче, искры пиджаки многим солидным чиновникам подпалят.