Темнейшее обещание
Шрифт:
Любовь побеждает все.
Но кто может полюбить такую женщину как Камео?
— Удивлен, что ты не разработала план избавления. — Лазарь не сводил с нее глаз. — Ларец можно использовать в качестве оружия против тебя и всех, кого ты любишь.
Как объяснить ее эгоистичное желание избавиться от Несчастья, не выглядя при этом… эгоистично?
— Кили, девушка Торина…
— Хранитель Болезни, с которым ты встречалась. Да. — Он резко кивнул. — Я знаю о них обоих.
Он ревновал? Нет, нет. Не может быть. Ни один мужчина никогда не завидовал отношениям
«Только потому, что он не может вытерпеть ни минуты дольше в твоем присутствии…»
Только. Глупый демон!
— Продолжай, — процедил Лазарь сквозь зубы.
— Да, — сказала она. — Я с ним встречалась. Это не продлилось долго, и теперь он со своей второй половинкой. Это неважно. Она самая могущественная бессмертная, какую я когда-либо знала. Готова поспорить, что она сильнее тебя.
— Я бы не стал ставить на это деньги. Ты не видела меня в действии.
Ее охватил трепет, не менее восхитительный чем его прикосновения, жар распространился по венам. Лазарь выглядел бы превосходно в битве с мечом в руках и кровью врагов на коже.
— В любом случае, — сказала она со вздохом, — Кили сказала, что в ларце есть еще кое-что.
Лазарь допил бокал вина и кивнул.
— Да. Утренняя Звезда.
Широко открыв глаза, она бросила вилку.
— Что ты знаешь?
Кили утверждала, то Утренняя Звезда может стать спасительным кругом для каждого Повелителя. Наподобие молитвы.
Лазарь полировал ногти, с трудом скрывая самодовольную ухмылку.
— Хочешь купить у меня информацию?
Телом?
— Думаешь, ради тебя я стану шлюхой?
— Конечно, — сказал он твердо. — Ролевые игры это же так весело.
Грязный ублюдок. Почему сейчас он кажется еще сексуальнее?
— Нет? То есть, нет. — Если он знает об Утренней Звезде, найдутся и другие. Камео могла поспрашивать. — Теперь моя очередь. Почему ты собираешься жениться на женщине, которую не любишь?
Он притворился, что ударил себя в сердце.
— Умеешь испортить настроение.
Точно!
— Я планирую жениться на нелюбимой женщине, потому что наши войска соединятся, и вместе мы отомстит, когда мои враги войдут в реальность мертвых.
— Месть важнее удовольствия?
Он мог бы настоять на своей очереди, но при свечах ответ прозвучал еще более мрачно.
— Для меня месть наивысшее удовольствие.
Твердость в его тоне превратили слова в клятву.
Единственное, к чему она относилась с осторожностью.
Она повела плечами из-за тяжелого разочарования. Возможно, она начала надеяться. Возможно, думала, что Лазарь поможет ей или даже спасет. В конце концов, он мог терпеть ее голос и находил ее привлекательной. «Лазарь победит!»
Но он никогда ее не выберет, так ведь? Камео навсегда останется завоеванием, незначительным, легко забываемым. Словно у нее было право судить. Но. Он не станет за нее бороться, если — когда — она о нем забудет.
«А кто стал бы?» — спросил Несчастье.
— Ты не получишь желаемого сегодня вечером, — сказала Камео
Прежде чем она начнет плакать.
Виола, богиня Загробной жизни, тайное любимое дитя своих родителей, которых она отказывалась называть, и настоящая сорвиголова, скрестила руки на груди и посмотрела на Урбана и Ивер. Пара серьезно мешала ее планам спрятаться от монстра, стащить могущественные артефакты, потерянные уже несколько веков, и объединить различные духовные реальности. Ее право по рождению!
Что хорошего в королеве без королевства?
— Перестань на нас так смотреть, — огрызнулась Ивер.
— Как так? Словно вы мерзкие маленькие существа? Ну, тогда у меня для вас экстренные новости. Вы и есть мерзкие маленькие существа.
Виола вздрогнула. Несмотря на отсутствие опыта в заботе и кормлении кого-то моложе двухсот лет, она была уверена, что стала няней.
Дети искали ее внимания, неважно проявляли они это или нет. Они не могли сами себе помочь. Никто не мог. Она могла бы наложить лапу и повесить бирку на великолепного Лазаря, если бы захотела. Но какая женщина в здравом уме захочет мужчину, который смотрит на другую, как на единственный путь на небеса?
«Не я».
Она уже наступала на эти грабли.
Ивер, маленькая соплячка, сказала:
— Ты ужасный человек. Я ненавижу тебя и хочу к маме!
Под броней, возведенной эгоистичным Нарциссизмом, Виола закричала: «Я знаю, что ужасна! Беги от меня. Сейчас же. Беги быстрее. Не оглядывайся. Я твой худший кошмар, дорогая».
— Идите… — она поджала губы и махнула пальцами, — …посмотрите, сколько игрушечных солдатиков нужно, чтобы здесь засорить унитаз. Тетя Ви должна заняться важными делами. И да, в моих словах есть скрытое послание. Вы для меня не важны.
«Не можете быть важны».
Когда она заботилась о людях, животных или вещах, то теряла их. Принцесса Зефирок был единственным исключением, поскольку частичка сердца Виолы была в его груди. В буквальном смысле! Любить его это то же самое что любить себя.
Ивер, грязная маленькая проказница, уперла руки в бедра.
— Мы важнее всего на свете. Так всегда говорит мама.
Нарциссизм забился внутри головы Виолы, подавая признак того, что она приближается к опасной зоне. Нужно незамедлительно принять меры.
Она наклонилась и оперлась ладонями в колени.
— Мне неудобно говорить за всех матерей в мире, но я совершенно уверена, что они все говорят своим детям, будто они важны. Это закон. Но — тебе будет трудно это принять — матери лгут. Пока ты не сможешь защитить тетю Ви от ее армии поклонников, ты просто помеха.
Урбан склонил голову в бок, спокойный, как летнее утро, и серьезный, как сердечный приступ.
— Я могу сжечь тебя до смерти.
— Ошибаешься. Ты можешь только поджечь меня. — Она погрозила пальцем перед его лицом. — К сожалению для тебя, я смогу поблагодарить тебя, что согрел меня в морозный день.