Темнейшее обещание
Шрифт:
— Око за око, — настаивала она.
— Я бы предпочел смотреть на грудь.
— Что же, очень плохо, — она слезла с кровати. — Чтобы увидеть меня, тебе придётся показать себя.
— Прекрасно, — он стянул рубашку через голову и замер, даже не смея дышать, пока она его осматривала.
С чего такое сопротивление? Он был великолепен. Мышцы бугрились во всех нужных местах: на руках, груди, прессе, создавая целый плацдарм для её изучения. Искушая её. Разжигая в ней желание прикоснуться, изучить на вкус, исследовать тело. От шеи и ниже его
Чистое совершенство мужской красоты.
Её мозг расплавился. А яичники заработали на полную силу.
Под татуировками его бицепсы испещряли мерцающие линии. Раны, как он однажды назвал их. Сейчас они стали толще и длиннее.
Когда она начала всматриваться в них, он прикрыл линии руками. Лазарь был таким неуверенным? Или боялся, что ему станет хуже?
— Я буду аккуратна с твоими ранами, — тихо заверила она. Но милосердно переключилась на другое и повернулась к кулону на его шее. Кольцо Виолы и кулон в виде яблока были обёрнуты в кусок её рубашки.
Она протянула руку… еще один странный электрический импульс вскользь коснулся ее кожи, мгновенно увеличив сердцебиение с шестидесяти до шестисот ударов.
Что бы это ни было, оно пугало Несчастье. Он шипел и выплёвывал проклятия в её голове.
— Почему ты прикрыл кулон? — спросила Камео.
Он избегал смотреть ей в глаза.
— Это старинный артефакт. Очень опасный.
Он хотел защитить её от этого кулона?
— Что за артефакт? — Она знала только одно волшебное яблоко, но оно принадлежало Белоснежке, чья судьба была куда сложнее, чем предполагали люди… и гораздо правдоподобнее. — Он для тебя не опасен?
— Артефакт жизни и смерти, — ответил он. — И да, он опасен, но я кайфую от опасности.
— Ты его использовал, чтобы пройти в мир смертных? — Она облизнула губы, желая попробовать его на вкус. — Теперь ты новая версия Лазаря?
— Я оригинал. Настоящий Лазарь, но каким-то образом стал материальным для всех реальностей. Зачем портить совершенство?
Действительно, зачем?
— Всё ещё не могу поверить, что ты действительно тут. Я имею в виду, ты же мертв. Но все же здесь. Мне следует считать тебя зомби?
— Возможно, я и есть зомби. — Он уставился на её грудь и зарычал. — Грррррррууудь!
Хихиканье… нет. Благодаря Несчастью, смех исчез, так и не появившись. Дурацкий демон!
Во взгляде Лазаря мелькнуло разочарование, но отступило, когда он опять уставился на её грудь. Когда её соски затвердели под его взглядом, его глаза хищно заблестели.
— Не переживай. — Тенор его голоса понизился до гортанного хрипа. — Я сейчас буду там.
— Такой самонадеянный. Да ты ловелас, Лазарь!
— Я очень раскаиваюсь. — Он провел пальцем по её соску, посылая волны удовольствия прямо в ее лоно. В её влажное лоно. — Ловелас
— Твои раны…
— Поцелуй. Меня.
Да… Потеряв голову от желания, она привстала на цыпочки и обняла его. Их губы встретились в бешеном порыве, его язык глубоко проник в её рот, пробуя, покоряя, посылая новые импульсы страсти… поглощая. Его нежность взволновала её. Изысканный шоколад, который она любила, смешанный с огнём страсти, который был ей необходим.
— Не хочу останавливаться на нескольких поцелуях и прикосновениях, — прошептал он. — Мне нужно больше. Намного больше.
Настал момент истины. Если она скажет «нет», он остановится. И, скорее всего, оставит её. Никакого секса даже на одну ночь, никакого будущего. «Рискни, детка».
— Да, — выдохнула она. — Пожалуйста.
Огонь победы вспыхнул в его глазах, когда он повалил её на кровать. Её колени ударились о край кровати, и она упала на мягкий матрас. Камео глубоко запустила свои ногти в его плечи, поэтому у него не осталось другого выбора, кроме как последовать за ней.
Ей никогда не нравилось лежать под тяжелым весом мужчины, слишком уязвимой она себя чувствовала. Но с Лазарем, образцом животной силы и мужественности, она была в безопасности.
— Рубашку. Снимай. Сейчас же, — приказал он.
Обёрнутый кулон коснулся её ключицы, сильнейший импульс энергии пронзил её. Камео затрясло он рева Несчастья.
— Серьёзно. Что это такое? — спросила она. Он сказал, это «артефакт жизни и смерти», но что это значит?
Лазарь побледнел.
— Всё… убрал. Видишь? — Он снял ожерелье и засунул себе в карман. — А теперь снимай рубашку, солнышко. Покажи, по чему я так тосковал. Мне не терпится попробовать.
Избежал ответа. Сменил тему. Опять.
Оставим тему на другой день. В следующий раз она не отстанет.
Сегодня же посвящено совсем другой истории. Посвящено обожанию.
Камео отбросила рубашку в сторону и разорвала застёжку лифчика, освобождая грудь. Прохладный воздух обласкал её грудь, отчего соски моментально затвердели. Лазарь опёрся на колени, давая волю рукам. Он сжал её, пропуская напухшие бутоны сквозь пальцы.
— Лазарь…
— Какое прекрасное лакомство, — похвалил он.
Волны удовольствия накрыли ее, заставив задрожать, и они только усилились, когда он наклонил её голову и всосал ее соски.
— Я не забыл о награде. — Он поцеловал её пупок, заставляя живот напрячься. — Ты порадуешь меня, но сначала сама кончишь. Дважды.
Дважды! Она мечтала о единственном разе, а тут дважды? Да, пожалуйста.
«Я становлюсь жадной».
Камео запустила пальцы в его мягкие волосы и впилась в кожу головы, призывая его или молча приказывая попробовать её еще раз, она сама не была уверена. Ощущения, которые он вызывал в ней… очень сильные, слишком, она подозревала, что сгорит изнутри, если он сейчас уйдет.