Темнейшее прикосновение
Шрифт:
– Останови меня, если ты такое уже слышал, но… я могу их убить.
Решетки его клетки загремели.
Прямое попадание.
– Ты к ним не приблизишься, – заревел он. Либо он уже вернул себе полную силу, либо им управляла возрастающая ярость. – Они ничего тебе не сделали.
– Как и Мари ничего тебе не сделала?
– Тебя там не было. Ты не знаешь, как все обернулось. Ты обвиняешь меня в несчастном случае.
– Мы оба знаем, что ты и сам себя винишь. Почему я не должна?
Прошло какое-то
– Не занимайся психоанализом со мной, принцесса. Я виню себя, да. Ты тоже можешь меня винить. Но сорви зло на мне, а не на ком-то другом.
Хоть он не мог ее видеть, Кили приподняла подбородок.
– Я королева. Еще раз назовешь меня "принцессой" и прежде чем убить я оторву тебе яйца. – Долгие годы, кастрация была ее любимом способом наказания. Весь секрет в повороте запястья.
Торин пробормотал:
– Ты должна поблагодарить, что я зову тебя лишь принцессой.
– И ты должен знать, что я сделаю все, что считаю уместным, если посчитаю это достойным.
– Твое отношение заставляет меня думать, что ты все еще не понимаешь какую огромную ошибку совершаешь. – Он перешел от спокойствия к очарованию, но даже это не смягчило резкость, сопровождающую каждое слово. – Ты можешь быть или не быть Красной Королевой – страхом бессмертных, но я воин, с которым никто не связывается. На поле боя, я наслаждаюсь ощущением лезвия, пронзающего противника. Я люблю запах крови. Он бодрит меня. Даже считаю, что крики боли создают прекрасный саундтрек к моей работе.
В их мире, сила многое значила. И то, как он только что описал себя…
Сексуально.
Нет, не сексуально!
– Скукота, – все, что она позволила себе сказать.
– Скукота? – Решетки загремели гораздо сильнее. – Ты только что зевнула?
– Чтоб ты знал, я съедала воинов подобных тебе на завтрак.
Торин не упустил ни одной детали.
– А ты сплёвывала или глотала? Не обращай внимания. Не отвечай. Твои сексуальные предпочтения не влияют на эту ситуацию. Я был бы благодарен, если бы ты сконцентрировалась.
Щеки Кили вспыхнули жаром.
– Я говорила не об этом!
– Эй, я здесь не для того, чтобы судить. Я здесь, потому что надеялся… – Он запнулся, ощутимое чувство изумления уплотнило воздух, который никогда полностью не терял вони немытых тел и грязи.
Что происходит?
– Ты надеялся… что? Помочь Мари? Ну, слишком поздно. Ты не помог. Она ушла, и… – Подбородок Кили задрожал так сильно, что ей еле удалось произнести следующие слова. – И некто должен заплатить. Несколько некто.
– Поверь мне. Я… – щелчок… – расплачиваюсь. – Его последнее слово сопровождалось стоном ржавых петель. Затем… послышался стук шагов?
Кили нахмурилась в замешательстве. Он только что…
Сбежал!
Кили
Она провела столетия, не видя ни одного человека… ни к кому не прикасаясь.
Почему Торин оказался таким великолепным? Его волосы были снежно белыми, а брови и ресницы – полночно темными, контраст чувственного восторга.
Но, ох, его глаза… они являлись самой поразительной особенностью. Цвета редчайших изумрудов, что переплетались с различными оттенками зеленого, и без единого изъяна.
Нервные окончания, которые Кили считала давно умершими, возродились к жизни и затрепетали. Рот наполнился влагой. А кровь в венах превратилась в раскаленную лаву.
Подойди ближе… прикоснись к нему…
Определенно нет… ну, может быть. Ворот его рубашки был разорван, из-за чего материал оголял массивную, мускулистую грудь, полностью исцелившуюся после импровизированной само-операции. Попробовать на вкус…
– Как ты сбежал из темницы, откуда нельзя сбежать? – потребовала ответа Кили. Я лишена этого. Вот и все. Может только муравьед оказал бы на неё тот же эффект.
– Секрет, о котором я забыл, – ответил Торин.
– Это не ответ.
– И не должен быть. – Торин оглядел ее с ног до головы ошеломляюще интенсивным взглядом – агрессия в чистом виде. Его зрачки расширились, чернота быстро поглотила зелень.
Изысканнейшее затмение. Вызванное… похотью? Неужели этот плохой парень находил ее привлекательной, несмотря на все странности?
Кровь в венах Кили вскипела желанием.
А как же его преступление?
Кипение уменьшилось до состояния медленного нагрева.
– Лучше тебе бежать пока можешь, воин.
– А то, что, принцесса?
– Испытаешь страшные муки.
Торин щелкнул языком по зубам. Борется за спокойствие, которое так легко изображал до этого?
– Я предупрежу тебя раз. И только раз. Никогда не угрожай моим друзьям. Сделаешь такое и я убью тебя. Я не буду этого хотеть, и даже возненавижу себя потом, но я это сделаю. Понятно?
О-о, да. Она понимала.
– Ты еще больший защитник, чем я думала.
На какое-то мгновение, Кили ощутила острейшую ревность к его друзьям.
Этот мужчина безудержно любил их всем сердцем. Со смертью Мари… бритва в груди режет меня… в мире не осталось никого, кто стал бы защищать Кили.
Не то, чтобы ей нужна была защита. Я есть, и всегда буду, пороховой бочкой, не имеющая себе равных. Но с радостью приветствую подобный жест.
Торин затряс решетки.
– Я сказал, ты меня поняла?