Темнейший убийца
Шрифт:
Сводящая с ума, проницательная женщина. Его действия смущали и его.
— Поцелуй с тобой, должно быть, затуманил мне мозги, — проворчал он. Если бы он только устоял перед всепоглощающим желанием. Не узнал бы сладость ее рта, мягкость ее тела, когда оно прижималось к его твердости, опьяняющего запаха возбуждения — хмельного аромата — или одурманивающего тепла ее шелковистой кожи.
«Теперь я должен отказаться от нее?»
В ее объятиях он забывал обо всех проблемах. На несколько минут напряжение, которое испытывал
— Я не спрашивала тебя о поцелуе, — резко бросила Фокс. — Но. Раз уж ты заговорил об этом, давай начнем. Я буду рассказывать, а ты будешь слушать, как примерный мальчик, договорились?
Хотя понимал, что должен возразить, Бьорн кивнул, желая услышать ее наблюдения.
— Давай. Я весь внимание.
И она продолжила.
— Ты хочешь меня, просто не хочешь хотеть меня. Ты не можешь отказать этому… — Фокс указала на свое тело, — и именно поэтому хочешь подольше продержать рядом.
Он стиснул челюсти. Сводящая с ума, проницательная, умная женщина.
— Ты холодна, расчетлива и коварна, я не знаю твоих мотивов. Ты ни о чем не беспокоишься…
— Неверно! Если уж ты собираешься опорочить мой характер, делай это без ошибок. Меня волнуют Гален и Легион, контроль, деньги, успех, золото, драгоценности, победа, оружие, деньги и убийство заслуживающих.
Ее плечи слегка поникли, и ему не пришлось долго думать о причине. Фокс вспомнила о тех десяти. Они этого не заслужили.
Спустя секунду она расправила плечи. Если бы Бьорн не следил за каждым ее движением, то пропустил всю немую сцену.
Его озарило: «Она не холодная. Она чувствует. Просто сражается со своими эмоциями».
Он пошатнулся, когда его грудь снова сжало тисками. В этот раз намного сильнее. За всю свою жизнь он наблюдал за множеством людей, которые боролись со своими эмоциями. И их объединяла одна общая черта… она чувствовали слишком много. Обычно из-за какой-то травмы в прошлом.
Что он знал о прошлом Фокс? Только то, что увидел во сне. Как долго она бродила по улицам Древней Греции, голодная, грязная и уязвимая? Причинили ли ей вред другие солдаты? Какие ужасы ей пришлось пережить?
Бьорн крепче сжал рукоять меча. Он знал, что Гален Вероломный когда-то нашел и защитил девушку.
«Я должен быть злодеем, который запирает ее, пока мужчина, известный как Вероломный, оказывается героем?»
Бьорн разжал руку с мечом и опустил, огонь погас. Раздраженный ситуацией, Фокс, самим собой, он устало вздохнул и сказал:
— Я не хочу драться с тобой, Фокс.
— И что? Если ты попытаешься запереть меня, произойдет драка. У тебя есть моя стопроцентная гарантия этого.
— А если я заплачу тебе за то, чтобы ты сама пошла в подземелье?
Интрига промелькнула в ее прекрасных карих глазах.
— Я слышу неодобрение в твоем тоне, малыш. Ты считаешь меня
— Да.
Бьорн не собирался отрицать очевидное.
— Может быть, мне нравится материальная выгода, поскольку она позволяет спасать людей, которых люблю. Когда-нибудь думал об этом? С избытком наличности я могу купить оружие, артефакты, дома, еду, технику и транспортные средства… все необходимое для выживания в бессмертной войне. Подожди. Я уже слышу твой ответ. — Подражая и насмехаясь над ним, она погрозила пальцем в его направлении и сказала: — Фокси, моя милая, тебе должно быть стыдно, что ты помогаешь не всем, а только близким.
Слова этой красавицы могли сорвать с него белое пальто ханжества, оставив дрожащим и без твердой опоры под ногами. «Это того стоит». Фокс меняла его жизнь в более увлекательную сторону. Даже споры делала забавными.
Напряжение спало с его мышц. Бьорн наклонил голову набок и сказал:
— Ты высказываешь интересную точку зрения. Но забыла об основном правиле человечности. Все, кого ты ненавидишь и считаешь недостойным спасения, чьи-то близкие.
У нее перехватило дыхание. Она открыла и закрыла рот, не произнося ни звука. Наконец, определилась с ответом:
— Ты тоже высказываешь интересную точку зрения. Будь ты проклят!
Он подошел ближе.
«Зачем ты это делаешь? Остановись!»
«Не могу остановиться. Не могу оставаться в стороне».
Словно протягиваемый магнитом он сделал еще шаг к ней, и еще, пока их не стало разделять только движение воздуха. Фокс замерла и напряглась, словно не была уверена в его намерениях. Но, когда он только вдохнул ее аромат, осознание раскололо воздух, и по его коже пробежали молнии. Они оба начали задыхаться.
— Отойди, Бьорн, — прохрипела она.
— Почему? — Передразнил он ее. — Потому что у тебя не хватает сил отступить?
«Неужели она также слаба в отношении меня, как я в отношении ее?» Даже эта мысль его взволновала.
— Потому что ты собираешься меня убить, и я не могу тебе доверять.
— Можешь верить мне сегодня, поскольку клянусь, что не причиню тебе вреда. Если только ты не нападешь, вынуждая меня защищаться. — Всегда лучше выдвинуть ограничительное условие. — Но отойти? Нет. Я слишком занят, мысленно снимая с тебя футболу.
Всего несколько минут назад он держал ее грудь в своих ладонях. Эти красавицы были более чем прекрасны, упругие, но мягкие, и абсолютно идеальные.
Фокс фыркнула.
— Ты не просто раздеваешь меня. А паркуешь свой стояк у меня в гараже.
Он с трудом сдержал улыбку. Черт ее подери!
Как бы ему не нравилась эта женщина… нет, это не правда. Он не испытывал к ней неприязни. Ему не нравился ее поступок. В чем настоящая проблема? Она нравилась ему больше, чем следовало.
«Я не стану убивать ее… никогда». Придется найти другой путь.