Темно и холодно

Крисятецкий Владислав

А теперь? В чем была причина этих слез? Видела ли она, что происходит на экране? Или думала в тот момент совсем о другом? Может быть, о том, что через несколько часов стало причиной ее гибели? У меня снова нет ответа. Да, этот эпизод мог бы быть моментом истины, если бы я спросил. Она могла бы рассказать мне что-то новое из того, что с ней происходило.

Но могла

бы и не рассказать. Могло и не быть ничего. Всего лишь тень прожитых лет, пережитых бед на фоне латиноамериканских красот.

Когда мы ложились спать, все снова было в порядке. Бигуди, крем для лица, ночная рубашка, книга Маргарет Митчелл, «Я гашу свет. Спокойной ночи»… Тот же спокойный голос, ясные синие глаза, легкая улыбка во время чтения… Все это повторялось в точности почти каждый вечер. И всего этого больше никогда не будет… Как не будет и утра следующего дня. Аккуратной челки, делового костюма, серьезного, но доброго лица, прощания до вечера… И глаз, которые смотрят тепло и уверенно… Но видят меня в последний раз.

Пожалуй, хватит на сегодня. Уже мои собственные слезы текут по щекам, и мне приходится делать большие паузы перед тем, как написать еще что-то.

13 декабря.

Подолгу стою перед окном и смотрю на улицу. Но не вижу почти ничего из того, что происходит снаружи. Кружащийся снег, грохочущие машины, спешащие куда-то люди… Всего этого больше нет, не существует для меня. Темно и холодно. Вот все, что я чувствую, вне зависимости от того, где нахожусь – здесь или там, в толпе или в этой прокуренной комнате.

Еще один день клонится к вечеру. А я ничуть не ближе к разгадке твоей смерти, Настя. Значит, будет еще один день… потом еще и еще. Наверное, я заслужил это. Годы, проведенные рядом с тобой, не сделали меня внимательным, чутким, понимающим. Не помогли предотвратить нелепую смерть Женьки, а теперь и необъяснимую потерю тебя.

Сегодня встречался с твоей подругой. Я считал, что это твоя лучшая подруга – вы часто общались по телефону, она приходила к тебе в гости. Неужели, она и вправду была самой

близкой тебе? Лена Марченко, невысокая брюнетка лет сорока пяти? Мокрая курица с бессмысленно хлопающими глазками со скрипучим тоненьким голоском, которая полчаса вздыхала и несла какую-то чушь о нелегкой женской доле? Сочувственные всхлипывания и испуганный взгляд из-под очков? Она считает виновником меня, хоть и не говорит об этом. Что она может знать о тебе, если ее мысли не могут двинуться дальше образа мужа-варвара и жены-жертвы? Воспитанница женских книг про любовь, телесериалов, ток-шоу для женщин… Неужели тебе было интересно с этой «божьей коровой», которая не видит дальше собственного носа? И на встречу с ней я возлагал столько надежд. Увы, дома ее ждал обед, стирка, уборка и очередная серия какого-нибудь шедевра по одному из каналов – которая произведет на нее неизгладимое впечатление, поделиться коим она найдет с кем и без тебя. Через полчаса она поспешила унести ноги. И хорошо. Под конец я с трудом сдерживался, чтобы не наорать на нее. Мне жаль своих иллюзий, я надеялся найти в ней мыслящего человека, хотя бы примерно такого, каким была ты. Надежд было немного, но я был бы рад любой здравой мысли, хоть какому-то объяснению. Черт побери, неужели среди твоих знакомых тоже не было ни одного человеческого лица? Ни одного друга, который мог бы мне помочь разобраться в том, что произошло.

14 декабря.

Вчера вечером, когда я задремал в кресле, раздался телефонный звонок. Спросонья я даже не вспомнил о том, что живу в чужой квартире и что звонят скорей всего не мне. Поэтому особо не удивился тому, что звонивший сразу узнал меня и назвал по имени. Все это было словно продолжением сна. Уже после того, как я положил трубку, этот звонок показался мне странным – с какой стати, да еще так поздно? Хотя сейчас, когда уже наступило утро, я понимаю, что в этом звонке не было ничего необычного. Просто поздним вечером в чужой пустой квартире все кажется каким-то неестественным.

Конец ознакомительного фрагмента.