Темное искушение
Шрифт:
Когда мы вышли из самолета, нас уже ждала машина. Как только Ронан открыл дверь, Хаос прыгнул на переднее сиденье. Я подавила смешок.
— Похоже, ты сядешь сзади вместе со мной.
Надеюсь, это не искушает тебя дать обет безбрачия.
Ронан мрачно посмотрел на меня, но сел на заднее сиденье без жалоб. Пока Альберт вез нас в совершенно секретное место, я игнорировала Ронана, как и он меня, хотя это стало намного сложнее, когда он положил руку на мое голое бедро и медленно поднял платье, чтобы посмотреть, что под ним. Я догадалась, что он уделял мне больше внимания, чем я думала. Он знал, что найдет.
Ничего.
Все знали, что тонкий материал =
Ронан издал грубый звук и сжал мою верхнюю часть бедра, прежде чем стянуть платье обратно.
— Тебе лучше молиться, чтобы поблизости не было сильного ветра.
— Мы в Париже. Я отлично впишусь.
Он не был впечатлен, поэтому я поцеловала раздражение на его губах.
Пока мы ехали по улицам Парижа, я присела на краешек сиденья, любуясь видами. Я никогда раньше не была в этом городе, и хотя я была взволнована возвращением в Москву, Париж был опытом, от которого я не отказалась бы.
Ресторан был не совсем тем местом, которое я ожидала увидеть. Конечно, я голодна, но не хотела сидеть и есть, не зная, зачем мы здесь. Альберт остался в машине с Хаосом, а я последовала за Ронаном внутрь. Нетерпеливый вопрос уже готов был сорваться с моих губ, но тут какая-то женщина привлекла мое внимание к креслу у окна.
Она уставилась на меня, ее лицо было бледным, как снег. Она была красива, даже когда ей перевалило за шестьдесят, и одета в серо-белую униформу, говорившая мне, что она, вероятно, работница. Она смотрела на меня, и слезы катились по ее щекам.
Неприятное ощущение наполняло меня, и я сказала:
— Ронан…
Он схватил меня за руку и проводил нас к столику.
— Mon Dieu, [147] — выдохнула она, прежде чем встать и положить руки мне на лицо. Si belle. Tellement comme ma Tatianna… [148]
Моя грудь скрутилась, когда знание проникло внутрь.
Она мама Татьяны.
Моя бабушка.
Она притянула меня к себе и зарыдала. Шок прошел под ее мягкими объятиями. Все те времена, когда я мечтала, хотела, нуждалась в этом семейном действии, промелькнули в моей голове, как стоп-кадры, каждая картина исчезала, когда мою грудь снова сшивали иголкой и ниткой. Я даже не знала эту женщину, но слезы текли от боли прошлого и облегчения от того, что я его отпустила.
147
Боже мой (фр.).
148
Так похожа на мою Татьяну (фр.).
Она отстранилась, чтобы посмотреть на меня, удивление блестело в ее влажных глазах.
— Ты, наверное, сейчас в шоке.
Сжав горло, я кивнула.
— Я тоже. — она глубоко вздохнула, успокаиваясь. — Пожалуйста, присядь рядом. Мне бы очень хотелось познакомиться с тобой поближе и ответить на любые твои вопросы.
Нервничая, я взглянула на Ронана, который спросил:
— Ty khochesh’, chtoby ya ostalsya? [149]
Я не была уверена, почему он говорит п Русски и понимает ли он, что сделал это. В его глазах вспыхнула сдержанность, и у меня возникло чувство, что он может подумать, что я больше не буду нуждаться в нем теперь, когда я воссоединилась со своей семьей. Но он ошибался. Но это то, что я должна сделать одна, поэтому я покачала головой
149
Ты хочешь, чтобы я остался?
— Ne ukhodi daleko. [150]
Он долго смотрел на меня, прежде чем подойти к бару.
После того, как я села напротив моей отчужденной бабушки, она долго смотрела на меня, и еще одна ее слезинка покатилась вниз.
— Мне очень жаль. Ты так похожа на Татьяну, что это шокирует.
— Я понимаю.
— Ты, наверное, уже догадалась, что я — была — матерью Татьяны. Меня зовут Эстель.
Все, что я смогла выдавить из себя, было:
150
Не уходи далеко.
— Я Мила.
— Я знаю. Этот человек, — она посмотрела в сторону бара на Ронана, — Связался со мной и немного рассказал о тебе. До недавнего времени я не знала, что ты существуешь. — она нервно поигрывала салфеткой. — Я зла, что пропустила так много в твоей жизни, но также счастлива, что наконец нашла тебя.
— Татьяна никогда не рассказывала тебе обо мне?
Она нахмурилась.
— Нет. Моя дочь ушла из дома, когда ей было шестнадцать, в поисках лучшей жизни. Я больше никогда ее не видела… Ну, это неправда. Я видела ее в нескольких журналах. — она грустно улыбнулась мне. — Но мне любопытно, почему ты говоришь о ней так, словно не знаешь ее.
Я судорожно сглотнула.
— Я не знаю ее. Я видела, как она иногда навещала моего отца, когда я была маленькой, но я никогда не встречала ее.
Она покачала головой.
— Ох, Татьяна. Comment as-tu pu faire ca `a ta fille? [151] Есть кое-что, что ты должна знать о своей матери. Внешне она выглядела здоровой, но внутри… ей было нехорошо. — она промокнула слезы салфеткой. — Татьяне… не хватало чего-то внутри нее. Она не любила так, как другие… на самом деле, я не уверена, что она вообще любила. Возможно, она и не присутствовала в твоей жизни, но клянусь, что ее выбор не имеет к тебе никакого отношения.
151
Как ты могла так поступить со своей дочерью? (фр.)
Я думала, что прекрасно жила, не зная многого о своей маме, но теперь поняла, что мне нужно это услышать. Похоже, мать действительно была психопаткой. Я не знала, как обработать всю информацию, поэтому смотрела в окно на прохожих.
— Ты так похожа на Татьяну, что я подумала, что это она, когда ты вошла. Но теперь я вижу, что ты сильно отличаешься от своей матери.
Я снова перевела взгляд на нее.
— Как?
— Ну, для начала, я никогда не видела Татьяну плачущей. Даже в детстве, когда она поранилась.
— Мне сказали, что я водопроводный кран.
Она рассмеялась.
— Это тебе от меня досталось. Я могу расплакаться в любой момент.
Я улыбнулась.
— У тебя хорошие отношения с отцом? — спросила она.
Я поерзала на стуле, грудь сжалась. Она не могла знать, что мой папа тот, кто убил ее беременную дочь. Если бы она знала, стала бы она презирать меня? Мой желудок скрутило.
Я пожевала губу.
— Он всегда относился ко мне хорошо, но…
— Ты не должна больше ничего говорить.