Тёмное пламя
Шрифт:
— Очень, пилик, приятно! — стреляет глазками в Мэя, насыщенно голубея под его все более ошарашенным взглядом.
Бранн продолжает, так же обыкновенно и серьезно:
— Шайя, это офицер Г-вол-к-х-мэй, королевский волк, который присматривает, — бросает взгляд на растерянного Мэя, кажется, пытаясь найти в нем подтверждение или отрицание этого слова, но не находит и пожимает плечами. — Присматривает за мной по просьбе короля Дея. Он хороший и не хотел тебя обидеть.
Мэй
— Очень приятно.
Фея теряет всякий намек на собранность и официальность, подлетает вплотную к лицу Мэя, заставляя того шарахнуться, но Шайю это ничуть не беспокоит, она пикирует настоящим королевским орлом, усаживается в волосы Мэя, восторженно перебирает их, оборачивается к веселящемуся на свой лад неблагому, то есть его глаза полны веселых фей.
— Третий-принц-Бранн! Пилик! Какого симпатичного, пилик, волка, пилик, к вам приставил наш, пилик, принц-король Дей! — и тянет в восхищении. — Пи-ли-и-и-ик! Да он красивый почти, пилик, как вы!
Мэй встряхивает головой, чтобы уложить мысль, но заставляет вспорхнуть Шайю, теперь нарезающую круги вокруг него на уровне глаз. Офицер мужественно зажмуривается.
— Шайя, пожалуйста, офицеру Мэю нужна небольшая передышка, а тебе нужно привыкнуть к нашему дому, полетай тут, но не суйся за дверь, это опасно, оставайся в этих стенах, — неблагой все так же спокоен.
Мэй готов крепко пожать ему руку, когда неостановимое пиликанье зависает возле уха, Шайя шепчет ему пару комплиментов напоследок, а потом все-таки улетает.
Бранн провожает её взглядом, возвращается к Мэю, произносит успокаивающим тоном:
— И не переживай насчет внешности, у неё не слишком развито чувство прекрасного, она готова сравнивать меня со всеми, кто ей приглянется, — тон голоса нисколько не меняется, а Шайя радостно пиликает из другой комнаты.
— Мне не показалось? — Мэй на пробу открывает один глаз. — Это была настоящая живая фея?
— Если хочешь, я позову её обратно, — Бранн сверкает весельем в глазах уже откровенно.
— Нет! Нет! — Мэй выставляет перед собой руки. — Ну то есть да, — замечает в отражении отставленного к стене зеркала любопытное голубое ухо, — но попозже.
На столе как по волшебству образуются две чашки с травяным отваром, несколько кусков пирога и полоски вяленого мяса, радушный жест предлагает разделить эту трапезу с неблагим, на что Гволкхмэй только пораженно кивает. Сил для того, чтобы уследить за Бранном, уходит удивительно много. И это забавно, но теперь Мэй уважает Дея еще больше.
Беседа двух королевских волков идет, хотя не слишком клеится, благой подозревает неблагого в особенно изощренном издевательстве
— Г-вол-к-х-мэй, извини, прошу, за вопрос, который может показаться тебе не слишком приятным, — благой весь подбирается в ожидании чего-то изысканно невероятного, — но ответь мне: только в Доме Волка существует предубеждение об увечьях или другие благие Дома тоже ценят целостность пуще собственной жизни?
— Конечно, Бранн! О чем ты вообще говоришь! — волк пугается непритворно, его страшит неизменная манера Вороны говорить обо всем в одном тоне. Таким же голосом он мог бы зачитать кому-нибудь смертный приговор или попросить передать блюдо.
— Значит, придется идти на крайние меры, — Бранн прихлебывает напиток очень задумчиво. — Конечностями не обойдешься.
— Королевский волк Бранн! Если существует хоть толика опасности, которая угрожает твоей жизни, то я должен знать об этом! — напрягается в непонимании офицер Мэй.
— Могу доложить со всей ответственностью, что моей жизни нет никакой угрозы.
Эта простота опять путает Мэя. Потому что я вижу ясно опасность для чьей-то глупой жизни. Бранн, в сомнении присмотревшись к озабоченному волку и решив быть до конца честным, уточняет:
— Ваш Советник дал мне один совет. Скажи, мне стоит ему последовать?
Какой совет дал ему Джаред? Держать гордо звание королевского волка и не давать себя в обиду! Бранн уверен, что подробностями он лишь утомляет собеседника, особенно если это подробности о нем.
— Конечно! — с силой прижимает руки к груди Мэй. — Конечно, наш Джаред советует редко, и очень важные вещи! Он не любит указывать просто так, говоря, что совет должен быть услышан вовремя и тем, кому он действительно нужен!
— Ваш Советник — зверь! — в очередной раз уважительно говорит Бранн на свои мысли, а Мэй опять кашляет. — Я тоже так думаю, Гвол-к-х-мэй!
— Бра-а-анн! — едва не со слезами молит Мэй.
Ворона поворачивается к нему со всем возможным вниманием.
Судя по выражению лица, Мэй серьезно раздумывает над перспективой уйти с королевской службы и уехать на границу с фоморами выращивать маргаритки, как уже многажды грозился.
— Моя великолепная матушка совершила в своей жизни только одну ошибку.
Бранн настораживает ушки — ему интересно все, что касается отношений родителей с детьми, а Мэй дополнительно нравится сам по себе, как волк и как ши. Сам Мэй страдальчески вздыхает, глядя на подвижные острые кончики, и обращается тоже как будто к ним.