Темное пламя

Ноэль Алисон

— Ну да, я хочу, чтобы ты была счастлива. Что в этом плохого?

Помахав Деймену, прибавляет.

— Я вообще хочу, чтобы все вокруг были счастливы. И потому советую тебе держаться подальше от… пожалуй, от всех комнат, кроме той, где ты сейчас находишься. И в сад лучше не выходи.

Деймен крепче сжимает мою талию, словно защищая. Спрашивает с ноткой тревоги в голосе:

— Значит, кто-то из приглашенных гостей может омрачить наше счастье?

Я уже знаю ответ. Поняла, еще когда мы только подходили к дому. Мне подсказал внезапно пробудившийся чужой и странный пульс.

Роман здесь.

Остальное — детали.

Майлз

кривит рот, ерошит коротко подстриженные темные волосы.

— Никого специально я не приглашал. Просто народ начал прибывать уже с полудня, и до сих пор приходят. Между прочим, я все знаю про тебя и Хейвен, так что…

— Прошу прощения? — спрашиваю я, приглядываясь к его ауре.

Всегда приветливая желтая аура подернута серой дымкой растерянности.

Майлз поджимает губы и качает головой.

— Хейвен рассказала. Жаль, конечно, что я уезжаю, а то бы обязательно помог вам разобраться…

— Что она сказала? Если можно, дословно!

Я глаз не свожу с Майлза, а Деймен еще крепче прижимает меня к себе. Майлз качает головой и делает такой жест, словно застегивает себе рот на молнию.

— Нечего меня допрашивать, Эвер! Я знаю только, что вы с ней не разговариваете. В остальном я — как швейцарский банк. Полный нейтралитет! Если честно, это я для приличия сказал, будто мне жаль, что уезжаю. На самом деле я рад. Умотаю во Флоренцию, а вы тут разбирайтесь сами. И чтобы все выяснили к моему возвращению, потому что я не намерен выбирать, к кому примкнуть. Конечно, ты меня в школу подвозишь и так далее, зато с Хейвен я знаком дольше, это ведь тоже кое-что значит.

Он, зажмурившись, трясет головой, словно вся эта история его здорово напрягает.

— Майлз, нам крайне важно знать, что именно тебе сказала Хейвен.

Тихий голос Деймена звучит почти угрожающе, и мне совершенно ясно: если Майлз сейчас не расколется, Деймен нарушит клятву не лезть в мозги лучшим друзьям и все-таки заглянет в его мысли.

— Не думай, мы ей ни слова не скажем.

Майлз театрально вздыхает.

— И ты, Деймен! — восклицает он. Очевидно, ему не нравится, что мы на него давим, — Ладно уж, скажу. Исключительно потому, что завтра в это же время буду парить в облаках на высоте девяти километров, смотреть старые фильмы и объедаться неполезной едой, от которой жутко толстеют. Во всяком случае, помните: все это безобразие — ваших рук дело. Сами напросились! — Выдержав эффектную паузу, Майлз делает страшно серьезное лицо. — Хейвен говорит, вы не подпускаете ее к Роману, потому что… Имейте в виду, это ее слова, не мои! Не стреляйте в курьера! В общем, она считает, что вы завидуете. Ну, может, не Деймен, а Эвер — точно. Опять-таки, цитирую… — Прокашливается и произносит, идеально копируя хрипловатый голос Хейвен: — «Я наконец-то расправила крылышки. Эвер не может стерпеть, что она уже не самая-самая».

Майлз морщится, встряхивая головой.

Мне неловко, что мы его заставили это повторять, и в то же время я тихо радуюсь, что Хейвен не проболталась о главном. Пусть она меня ненавидит, все же о бессмертии промолчала — по крайней мере, пока.

Деймен спокойно кивает, но я вижу, что и у него камень с души свалился. Небрежно отвечаю Майлзу:

— Надо же? Грустно слышать.

На самом деле мне все равно. Загадочная магия встрепенулась внутри, сердце пустилось вскачь, ладони вспотели. Хочу избавиться поскорее и от Майлза, и от Деймена, и бежать к нему.

К Роману. Необоримый голод требует утоления, чего бы это ни стоило мне и моим друзьям.

С трудом проглатываю комок, застрявший в горле, размеренно дышу и всячески стараюсь взять себя в руки. Отчаянно цепляюсь за последние остатки разума, еще уцелевшие в бушующей битве.

— Такие вот дела, классическая девчачья драка, — подводит итог Майлз. — Увы, я не ценитель такого рода забав. Деймен, может, они в твоем вкусе?

Деймен отвечает, не задумываясь:

— Уверяю тебя, я это перерос уже о-очень давно.

По его лицу проходит тень — подумал обо мне и Трине. Миг, и пропала.

Майлз прибавляет, поглядывая на нас:

— Вообще-то, в одном Хейвен права…

Деймен чуть заметно настораживается, а я переминаюсь с ноги на ногу и мечтаю только об одном: чтобы он вдруг появился рядом.

— Она в последнее время и правда шикарно выглядит. Не знаю, то ли это ее новый образ в стиле постапокалиптического цыганистого рок-н-ролла, то ли что. Как будто наконец обрела себя. Хейвен точно выразилась — расправила крылышки. Очень даже может ударить в голову — столько лет прожила нелюбимой падчерицей и вдруг расцвела. Вы уж не будьте к ней слишком строги, ладно? Она опомнится… Рано или поздно. А пока постараемся на нее не обижаться. То есть, вы, ребята, постарайтесь. Я-то во Флоренцию улетаю, я вам еще не говорил?

Машинально киваю, словно робот, пытаясь изобразить на лице милую улыбку. Надеюсь, и вся я произвожу милое, приятное, обаятельное впечатление, хота: внутри пылает пожар. Ну уж нет, не позволю Хейвен радоваться жизни, если для этого ей необходимо участие Романа.

Ни за что!

Конечно, вслух я ничего такого не говорю. Вообще молчу, будто я тут ни при чем, и тайком оглядываю комнату, дожидаясь, когда же появится мой голубоглазый золотой мальчик.

— Я что хочу сказать: что бы ни происходило между вами, я не собираюсь брать чью-либо сторону. Мой дом открыт для всех. А вот приятелей Хейвен я не приглашал — она сама их привела. Если честно… Вы ей, пожалуйста, не говорите, но этот Роман какой-то… — Майлз запинается, подыскивая подходящее определение. — Есть в нем что-то странное… Червоточинка какая-то. Не знаю, как объяснить. У меня такое впечатление было от Трины.

Он смотрит на нас, будто ищет подтверждения своим словам, но, хотя меня сейчас занимает совсем другое, тут мы с Дейменом едины — держимся как ни в чем не бывало и ничем себя не выдаем.

— Ладно, неважно. Хейвен с ним счастлива, это главное. Все равно ведь мы не можем ее остановить, правда?

«Еще как можем», — думаю я, сощурив глаза и с трудом держа себя в руках.

— Нет, серьезно…

Майлз еще что-то бубнит, а я быстренько заглядываю в его сознание. Волнение перед поездкой, тревога из-за разлуки с Холтом и ни единой мысли о бессмертных и прочем.

— …В общем, у вас целых два месяца, чтобы наладить с ней отношения. Эвер, я на тебя рассчитываю! Всем известно, какая Хейвен упрямая. То есть я ее, конечно, очень люблю, но скажем прямо: она, как никто, обожает быть всегда права и за свою точку зрения будет биться насмерть, даже если на самом деле эта точка зрения совсем неправильная.

Я киваю, мысленно повторяя клятву больше никогда-никогда не подсматривать его мысли. Деймен достает из кармана аккуратно сложенный листок — скорее всего, он эту бумажку только что материализовал.