Темное предсказание

Марр Мелисса

— Я видел этот амулет.

— Видел?

Айслинн умолкла, давая Кинану возможность объяснить, почему он сам не рассказал ей об амулете Сета. Но Кинан не стал ничего объяснять и извиняться за «забывчивость». Вместо этого он сказал:

— Наверное, Ниалл ему подарил.

Руки Айслинн впились в подлокотники стула.

— А почему ты мне об этом не сказал?

— У меня не было и нет желания говорить тебе о том, что способно отдалить тебя от меня. Ты это знаешь, Айслинн. Мне хотелось, чтобы ты стала моей настоящей королевой. Я никогда

этого от тебя не скрывал. — Он встал, подошел к ней сзади и разжал ее побелевшие пальцы. — Ты меня прощаешь? А его?.. А себя?

По щекам Айслинн покатились слезы.

— Я не хочу говорить ни о чем подобном.

Кинан не посетовал, что она сама завела этот разговор. Он мог бы еще сказать, что молчать о чем-то — плохое решение. Но нет, ничего такого он не сказал.

— Мне сейчас больше всего хочется, чтобы ты улыбнулась.

— Я знаю.

Айслинн взяла со стола салфетку и принялась разглядывать изящную вышивку: маленькие солнечные диски, увитые плющом.

— Так будет легче.

С момента исчезновения Сета Кинан не уставал ее ободрять.

Она кивнула.

— Я это знаю, но мне очень паршиво. Такое ощущение, будто я все потеряла. Вспомни, сколько раз у тебя обрывались отношения с летними и зимними девами. И всегда оставалась боль потери.

— Пока не появилась ты, — сказал Кинан.

Они постояли в тягостном молчании.

— Айслинн, такой разговор не сделает тебя счастливее.

— Пойми, я тоскую не по… романтической чепухе. Мне плохо, потому что…

Она не знала, как объяснить это фэйри, у которого не то что годами — веками не было настоящих друзей.

— Прежде чем мы с Сетом сблизились, он уже был моим лучшим другом. Только ему я могла рассказать, когда вы с Донией… когда вы выбрали меня.

Кинан ждал.

— Лучшие друзья не уходят, ничего не сказав.

За этой фразой последовали другие. Айслинн спохватилась: она вдруг начала говорить вслух то, что тщательно скрывала внутри себя.

— Пойми: мне не нужен бойфренд. И супруг не нужен. И партнер. Мне нужны друзья, с которыми я могла бы говорить не таясь. Лесли уехала. С остальными девушками такие вещи обсуждать невозможно. Дония… Не скажу, чтобы мы с ней были близки, но мне казалось, мы постепенно становимся подругами. А самый лучший друг меня покинул.

— И тебе одиноко.

Кинан подошел ближе, но не настолько близко, чтобы вторгнуться в ее пространство.

— Так позволь мне быть твоим другом. Когда ты стала моей королевой, ты предложила мне то же самое. Приход лета внес кое-какие нюансы, но… Айслинн, мне необходимо, чтобы ты была счастлива.

Айслинн кивнула и произнесла слова, которые ей отчаянно не хотелось произносить:

— Я несколько недель не имею о нем никаких сведений. Возможно, он не вернется, но я не могу просто взять и забыть его.

— Айслинн, позволь мне быть твоим другом. Это все, что я сегодня тебе предлагаю. То, что произойдет или не произойдет потом… в этом мы потом и будем разбираться. Я не давлю

на тебя. Просто оставляю дверь открытой.

Он протянул к ней руки, намереваясь обнять.

— А сейчас позволь мне находиться рядом с тобой. Нам нужно двигаться дальше, а не топтаться на месте, проливая слезы и ожидая неизвестно чего.

Она не противилась. Она вздыхала от удовольствия, смешанного с чувством вины, когда Кинан гладил ее по волосам, наполняя их солнечным светом. Айслинн ощущала мир и покой, такие редкие в последнее время.

— Все будет замечательно. Как бы события ни повернулись, все будет замечательно, — обещал ей Кинан.

Возможно, это были обычные слова утешения. Но сейчас Айслинн очень хотелось верить, что так оно и будет.

«Быть счастливой», — мысленно повторяла она.

ГЛАВА 25

Прошел еще месяц. О Сете по-прежнему не было никаких вестей. Лето целиком вступило в свои права. Айслинн совсем забыла о выпускном вечере в школе. О том, что школа осталась позади, она вспомнила, лишь увидев на бабушкином диване свой аттестат.

— Жаль, что я не сходила на выпускной, — посетовала Айслинн. — Ты бы хоть…

— Все в порядке, моя милая, — ответила бабушка, постукивая ладонью по обивке дивана.

Айслинн подошла к ней. Возможно, в гостиной было жарко. Но Айслинн казалось, что сам воздух стал невероятно плотным.

— Я стараюсь. Иногда мне кажется, я просто задыхаюсь от солнца. И Сет… я так ничего и не знаю о нем.

— Тебе станет легче. В твоем нынешнем состоянии это переносится легче. Не могу сказать, чтобы я все понимала, — продолжала бабушка, беря ее за руку, — но ты сильнее, чем думаешь. Не забывай об этом.

Айслинн сомневалась. Ей казалось, что она выворачивается из собственной кожи. Земля не просто пробуждалась после многолетней зимней спячки, насланной Бейрой. Природа стремилась найти любой выход энергии, накопившейся за десятки лет. Айслинн служила проводником. Каждое утро подвигало ее ближе к другой половине Лета — к ее королю, ее другу, но не возлюбленному. Айслинн понимала: здесь нет ни логики, ни романтики. Обыкновенная потребность тела. Это ошеломляло ее. Ей всегда казалось, что сексуальное влечение должно быть связано с любовью. У них с Сетом так и было. Там Айслинн получала все: дружбу, любовь, доверие. С Кинаном у нее была дружба и отчасти доверие, но настоящая любовь отсутствовала. Для этого чего-то не хватало.

Бабушка молча сидела рядом. Их тишину нарушало тиканье стенных часов с кукушкой. Раньше оно успокаивало Айслинн, а сейчас ей хотелось вскочить и убежать от этого размеренного «тик-так». Куда бы она ни пришла, она не могла избавиться от внутреннего напряжения.

Только с Кинаном ей становилось легче.

— Если Сет не сумел принять тебя такой, какой ты стала, это его проигрыш.

— По-моему, это я проиграла, — шепотом ответила ей Айслинн. — Без него все пошло наперекосяк.