Темное сердце Лондона

Грин Саймон

«Никогда не знаешь, что теряешь, а потом страдаешь», — неслось из музыкального автомата, и я кивнул, соглашаясь с певцом.

— Вот это да! — нарушила благоговейное молчание Джоанна. — Класс! Настоящая кола. Я уже забыла, какой она раньше была. Дорого стоит?

— Только не здесь. Это ведь шестидесятые, забыла? Здесь принимают любые монеты, торгуют в кредит, не хотят рисковать своей репутацией.

Джоанна немного расслабилась, но её губы были по-прежнему плотно сжаты.

— Всё замечательно, Джон. Но я пришла на Тёмную Сторону не затем, чтобы ты меня развлекал. Моя дочь совсем рядом, ты сам сказал это. А вместо того, чтобы её спасать, мы сидим здесь.

— Мы сидим здесь, чтобы

отдышаться. На улице Блейстон нам понадобятся все наши силы, внимание и сообразительность. Иначе нас достанут раньше, чем мы увидим врага. До улицы Блейстон всего пара кварталов, но это абсолютно другой мир. Злобный, грозный; может, даже более опасный, чем тот, откуда мы только что вырвались. Да, я хорошо понимаю, что теперь ты ещё больше беспокоишься и хочешь немедленно броситься на помощь Кэти, но, чтобы победить, нужно быть в наилучшей форме. К тому же, запомни, время здесь не в счёт. Ты прекрасно держишься после всего, что тебе пришлось пережить, Джоанна, я уважаю тебя за это. Но даже самый острый клинок в конце концов затупится, если слишком долго бить им по кирпичу. Поэтому мне нужно, чтобы ты немного посидела здесь, наслаждаясь колой и приятной обстановкой, пока мы не будем готовы снова выйти на Тёмную Сторону. Ты думаешь, что уже всякого здесь повидала. Но на улице Блейстон стоит споткнуться, и тебя съедят живьём. Возможно, в прямом смысле слова. А ещё… мне кажется, нам стоит кое-что обсудить, прежде чем мы двинемся дальше.

— Обсудить? — Джоанна удивлённо приподняла идеально выщипанную бровь.

— Нужно прояснить кое-что насчёт Кэти, — осторожно пояснил я. — Во всей этой ситуации есть что-то скрытое от глаз. Я это чувствую.

— Многие вопросы остались без ответа, — согласилась Джоанна. — Я знаю. Кто позвал Кэти сюда, зачем? Почему выбрали именно её? Она никому не нужна, кроме меня. Я преуспевающая деловая женщина, но я не зарабатываю таких огромных денег, чтобы имело смысл похищать моего ребёнка ради шантажа. К тому же это — Тёмная Сторона. Люди вроде меня ничего здесь не значат. Почему же выбрали Кэти? Чтобы подбить её на ещё один побег? Если бы я знала ответы на эти вопросы, за чем бы тогда мне пришлось нанимать человека вроде тебя?

Я медленно кивнул, соглашаясь с её доводами. Джоанна заговорила снова:

— Я не думаю, что мы пришли сюда ради моего отдыха, Джон. Думаю, отдых понадобился тебе самому. Тебе здорово досталось. Ты убил Эдди Бритву. Он был твоим другом, а тебе пришлось его убить.

— Я убил его именно потому, что он мой друг. Потому что он невыносимо страдал. Потому что это было единственным, что я мог для него сделать. А ещё потому, что мне всегда хватало духа на трудные, но нужные поступки.

— Тогда почему у тебя дрожат руки?

Я посмотрел на свои руки. Да, они и вправду дрожали. А я и не замечал.

Джоанна положила ладонь на мою руку, и дрожь прошла.

— Расскажи мне про Эдди Бритву, — попросила она. — Не про улицу Богов, а про тебя и Эдди.

— Мы часто вместе вели расследования, — начал я. — Эдди… сильный, но не очень умный человек. Есть вопросы, которые нельзя решить силой, если ты не хочешь уничтожить того, кого спасаешь. В таких случаях Эдди обычно появлялся в «Странных парнях» и просил ему помочь. Конечно, не в открытую. Мы начинали разговор, и между делом выяснялось, что именно его беспокоит. И тогда мы с ним выходили в ночь и искали способ исправить положение без применения кувалды. Или опасной бритвы. А иногда он появлялся ниоткуда, чтобы прикрыть меня, если я попадал в передрягу.

— Это больше похоже на партнёрство, чем на дружбу, — возразила Джоанна.

— Он — убийца, — продолжал я. — Эдди Бритва, Злое божество опасной бритвы. В последнее время он убивает чаще с добрыми,

чем со злыми намерениями, но в конечном счёте убийца есть убийца. По-другому он не умеет. Трудно сблизиться с таким человеком. Он ушёл в темноту куда дальше, чем я. Но… он изменил свою жизнь. Неизвестно, что явилось ему на улице Богов, но он отказался от всего, что было ему дорого, чтобы заслужить искупление. Разве можно не восхищаться подобным мужеством? Если даже такой человек смог себя изменить, значит, у нас у всех есть надежда. Я старался быть ему другом. Старался направлять к лучшей жизни, где не нужно доказывать своё «я» с помощью убийства. А ещё… он умеет слушать. Когда мне бывает тяжело и нужно с кем-нибудь поговорить, я предпочитаю говорить с человеком, который никому не передаст мои слова. Он отпугивает от меня опасных людей. Он нападает на людей, если думает, что те замышляют напасть на меня, и считает, что я об этом не знаю. Я убил его во временном провале, чтобы избавить от мук. Я умею стиснуть зубы и сделать то, что нужно. Я ведь не говорил, что это далось мне легко.

— Джон…

— Нет, и не пытайся примирить меня с самим собой. В моей жизни нет места людям, которые не могут за себя постоять.

— И поэтому твои друзья — несчастные души вроде Эдди Бритвы и Сьюзи Стрелка? А может, ты специально выбираешь друзей среди людей, которые настолько заняты собственными демонами, что не будут заставлять тебя бороться с твоими? Ты боишься, Джон. Боишься открыться кому-нибудь, потому что иначе станешь уязвимым. Так нельзя жить. Нельзя жить проблемами своих клиентов.

— Ты меня не знаешь, — возразил я. — Даже не воображай, что знаешь. Я такой, каким должен быть, чтобы выжить. Я живу один, чтобы не подвергать опасности тех, кто мне дорог. И хотя там, где я живу, очень холодно и темно, когда настанет время пойти ко дну, я никого за собой не утяну.

— Это не жизнь, — не согласилась Джоанна.

— А ты, конечно, большой знаток настоящей жизни. Мать ребёнка, который сбегает при первой же возможности. Давай лучше поговорим о вопросах, которые нужно обдумать, прежде чем отправиться дальше. А вдруг, добравшись наконец до улицы Блейстон, мы найдём нужный дом, вышибем дверь и обнаружим, что Кэти всем довольна и ей ничто не угрожает? Что она счастлива и не нуждается в спасении? Что она нашла что-то или кого-то, ради чего стоило сбегать, и не желает возвращаться? На Тёмной Стороне и не такое случается. Сможешь ли ты просто повернуться и уйти после всего, что пережила во время её поисков? Или будешь настаивать, чтобы Кэти пошла с тобой, вернулась к жизни, которую ты одобряешь, туда, где ты будешь следить, как бы дочь не повторила твоих ошибок?

Джоанна сняла ладонь с моей руки.

— Если она действительно счастлива… я смогу это пережить. В бизнесе долго не продержишься, если не умеешь отличить реальную жизнь от той, какой ты хотела бы её видеть. Самое главное — что бы моя дочь была в безопасности. Я должна знать, что с ней все хорошо. Тогда я смогу навещать её здесь.

— Хорошо, — продолжил я. — Попробуем другой вариант. Что, если мы найдём Кэти в плохом месте, вытащим оттуда и увезём домой? Что ты сделаешь, чтобы она больше не сбежала при первой возможности?

— Не знаю, — призналась Джоанна, и я отдал должное её честности. — Надеюсь, сам факт, что я забралась ради неё так далеко, прошла через столько кошмаров… произведёт на неё впечатление. Заставит понять, что она мне нужна, хоть я и не умею этого показать. В любом случае, после всего пережитого у нас будет немало тем для разговоров. Раньше нам всегда было трудно говорить друг с другом.

— Или слушать друг друга. Найди время для своей дочери, Джоанна. Честное слово, я не хочу снова пройти через все эти приключения.