Тёмное время
Шрифт:
Добираться пришлось поездом, после местным автобусом до развилки. А оттуда – пешком до самой деревни. Хорошо, что тётка Маняша была с ней и дорогу показала, и разговором поддержала. И к бабе Оне привела – пожить временно устроила.
Домик у бабы Они был совсем маленький, словно игрушечка. Крепенький, узорчатый, яркой краской покрашенный. Внутри чистый и ухоженный. Печь побелена. Пол выскоблен, прикрыт яркими половичками.
Бабка жила одиноко и гостье своей обрадовалась. Сразу тесто затеяла под пироги, расспрашивать принялась –
Анна подобного радушия не ожидала, и испытывая неловкость, отвечала односложно. А потом и вовсе отпросилась у бабки осмотреться, по деревне погулять.
– Иди, Аннушка, знакомься. Хорошо у нас. Ты только поосторожней-то будь. К реке не спускайся да в лес не ходи сама. Ещё заплутаешь.
Бабка предупреждала зря. Анна и сама не решилась бы отправиться в лес одна.
Она просто шла вдоль домов по застывшей, схваченной морозцем земле, и чувствовала себя девчонкой – так беззаботно и светло вдруг стало на душе.
Снега не было, но туман и мороз сотворили чудо – всё вокруг было щедро присыпано хрустким инеем. Длинная белая бахрома свисала с деревьев, украшала крыши, заборы, серебрилась на иссохших травинках. Анна остановилась у разросшегося шиповника, дёрнула за яркую красную ягодку и закрутились в воздухе, затрепетали невесомые хлопья – запорошили холодной пыльцой лицо, запутались в волосах.
Хотелось побежать вприпрыжку, раскинув руки – просто вперёд. Просто так. Без цели. Без всяких мыслей.
– Ты кто такая будешь? – неожиданно прозвучало сбоку.
Сгорбленная старуха, замотанная в платок до самых глаз, выглядывала из-за невысокого шаткого заборчика.
Её появление развеяло волшебство момента. Анна, не привыкшая к подобной бесцеремонности, огрызнулась:
– А вам зачем?
– Ты отвечай, коли спрашивают, поняла? А то разбегалась здесь, разошлась. Небось с Манькой с города явилась. Ты на неё не смотри. Манька, она многого не знает. Так. По мелочи кой-чего. Смятение увидеть может, маяту…Заговор на тесто затвердила и пользуется… А больше и ничего… Да.
– Вам-то что? Какая разница с кем я приехала и к кому.
– А такая, что здесь всё на виду. Приехала – дак назовись. Расскажи о себе.
– Хорошо у вас, – попыталась перевести разговор Анна. – Я так давно мечтала приехать в деревню.
– Смотри, как бы боком не вышла тебе поездочка. Тёмное время людей не щадит… – Буркнула бабка и вдруг застыла, замерла вперив взгляд в одну точку.
– Эй. – Позвала Анна. – С вами всё в порядке?
Бабка не отвечала.
Озадаченная таким поведением, Анна чуть отступила. В поисках помощи, невольно взглянула по сторонам. А когда повернулась обратно – не увидела бабки. Лишь раскинулась по забору старая замызганная фуфайка. Да дырявый серый платок свисал краем до земли.
Она что, разделась прямо на улице и потом вошла в дом? –
Домишко во дворе был под стать бабке – кособокий и обшарпанный, с давно немытыми подслеповатыми окнами.
Что-то неправильное было в нём, какое-то не такое.
Анна всё думала об этом, пыталась сообразить – что? И только вернувшись к бабе Оне, поняла, что так её удивило – из трубы дома не шёл дым!
Разве возможно подобное морозной зимой?
Анна хотела рассказать про странную бабку своей хозяйке, да не сложилось. Баба Оня позвала к столу.
На круглом блюде горкой высились румяные пирожки. В расписных деревянных плошках предлагались сметана да сливки. В стеклянных вазочках помещалось варенье. Были на столе и баранки, и сухое печеньице, и круглые жёлтенькие конфеты – лимончики.
После сытного угощения Анну разморило – не хотела же, а переела хрустких жареных пирожков. Бабка всё подкладывала да просила:
– Съешь ещё немножечко, уж така ты худа, деточка, така худа! Поживёшь у меня – отъешься, выправишься.
– Вы так быстро их нажарили! Я совсем немножко прогулялась, думала ещё тесто не подошло, – удивлялась Анна.
Бабка щурилась улыбчиво и частые морщинки лучиками расходились от глаз.
– Я слово особое знаю, вот и быстро. Да и помогают мне, не без этого. Бери ещё, Аннушка. Ешь, пока не остыли.
Анна рада была бы оказаться, да не хватало сил – слишком вкусные были бабкины пирожки. И чай та заварила отменный – душистый, крепкий. Такой, как она любила.
Бабка подливала чай, говорила что-то, а Анна уже засыпала.
Комната медленно плыла перед глазами. Вместе с ней плыла и незнакомая крошечная старушонка – кругленькая, юркая. Пёстрая одежонка мелькала то там, то здесь. Она ловко собирала посуду, сновала между столом и раковиной. Перебирала что-то на лавке… И как-то так получалось, что Анна не могла её рассмотреть как следует, не получалось сфокусировать на ней взгляд.
– Здравствуйте… – Только и поприветствовала её сонно.
Старушонка смолчала, даже не взглянула в сторону Анны.
– Это она по первости дичится. Привыкнет к тебе, оттает, – откуда-то сбоку подошла баба Оня. – Я гляжу, ты совсем приснула, Аннушка. Пойдём. Я тебе в комнате постелила. Отдохнёшь с дороги.
Часть 2
Спала Анна беспокойно. Слышался ей настойчивый голос:
– Найди бутылку, найди бутылку! Спустись к реке, утопи её!
Анна пыталась отгородиться от него, вертелась на кровати, накрывалась с головой, зарывалась в мягкие подушки. Но голос не отставал, напротив, звучал ещё требовательнее…
– Аннушка! Далеко ли собралась на ночь глядя? – Позвала откуда-то баба Оня.
И Анна очнулась – огляделась удивлённо, съёжилась от холода на стылых деревянных ступенях. Потёрла лицо, не сразу сообразив, что случилось.