Темные игры (сборник)
Шрифт:
– Но иногда они возвращаются…
– Еще разочек? – бодро предложил Эдик.
Димка, пытающийся восстановить дыхание после удара, молча покачал головой и стал стягивать маску.
– Ну ты салабон… – презрительно процедил Эдик. – Подумаешь, горе-то, тыкнули палкой разочек…
Других желающих побыть Мальчиком не нашлось.
Димка, кривясь от боли и массируя грудь, подошел к столу, низко наклонился и стал искать свои очки среди индийских статуэток, поиск которых в антикварных магазинах был любимым увлечением матери Эдика.
В
– Ну вот… – обиженно надула губы Танька.
– Слишком рано, – усомнился Борис, бросив взгляд на украшавший запястье «Ролекс» (подарок отца на окончание седьмого класса). – И обещали позвонить, подъезжая…
Их с Танькой родители должны были приехать вместе с Эдиковыми с какой-то презентации и забрать чад от Захаровых. Эдик прислушался к доносящемуся из необъятной прихожей свирепому лаю Чарли и безапелляционно заявил:
– Не они. Чарли знаете какой сторож? Через две двери своих от чужих отличает!
Дверь приоткрылась на длину мощной хромированной цепочки. Бесцветный мужичок неопределенного возраста, щеголяющий в майке, шлепанцах и вытянутых на коленях тренировочных штанах, попытался подозрительно заглянуть в квартиру:
– У вас тут, эта, все в порядке? А то, эта, никак кричали…
– Играли мы. Иг-ра-ли. – Эдик повторил последнее слово с разбивкой на слоги, словно объяснял дефективному, и, широко распахнув глаза, уставился на пришельца: дескать, есть еще вопросы? А если нет, то проваливай.
Мужичка явно распирала длинная тирада о неуместности шумных игр в десять часов вечера, об общей развращенности молодого поколения вообще и дурных наклонностях Захарова-младшего в частности. Но связываться с Эдиком и его родителями он не решился.
– Ну ладно… – понуро начал что-то мямлить сосед, когда дверь с лязгом захлопнулась перед его носом.
– Чем займемся? – проделав ряд хитрых манипуляций с многочисленными замками, Эдик повернулся к компании.
– Может, телевизор посмотрим? – робко поинтересовался Димка. Вне зависимости от показываемых передач ему нравился сам процесс созерцания огромного SONY c плоским 72-сантиметровым экраном.
– Да сколько можно на него пялиться… – недовольно протянул Борис.
Действительно, два с половиной часа из этого субботнего вечера у них занял просмотр в записи очередных серий Мальчика-Вампира. (Отец Эдика, посмотрев как-то случайно минут пять любимый сериал сына, категорически запретил отпрыску даже приближаться к телевизору в часы и дни показа. Что Эдик не хуже его умеет программировать автоматическую запись, папа как-то не подумал.)
– Точно, у нас еще час с лишним… Сыграем еще во что-нибудь? – жизнерадостно предложил Эдик.
Танька промолчала. Уже несколько месяцев ей все сильней хотелось поиграть с Эдиком в другие игры. Особенно после того, как задушевная подруга Иришка, раздуваясь от гордости и используя романные обороты, рассказала, как у нее произошло это. Танька же
Но Эдик, ее ровесник, оставался еще пацан пацаном – целовался пару раз с ней, похоже, просто из детского любопытства – и все. Вот и сегодня: заманил с необычайно таинственным видом в чулан-кладовку и… продемонстрировал извлеченные из какого-то тайника два кошачьих скальпа – охота с подаренной отцом мощной пневмашкой увлекала его куда больше, чем общение с прекрасным полом в лице Таньки…
– Бли-ин, совсем забыл! – хлопнул себя по лбу Эдик и выскочил в соседнюю комнату.
– Во! В это мы и сыграем! – гордо объявил он, вернувшись через минуту-другую. В руках у него была книга – старая, пожелтевшая, в мягкой потрепанной бумажной обложке.
– Что это? – подозрительно спросил Борис. Книги как форма проведения досуга его совсем не привлекали.
– «По Флауэру и Тарханову», понял? – прочитал Эдик наверху обложки, где обычно ставится имя автора, и наставительно поднял палец вверх.
– «Самоучитель гипнотизма» – прикинь, а? Самому можно научиться! «Какъ стать гипнотизеромъ. – Заставьте окружающихъ подчиниться вашей воле» – с расстановкой, значительно, прочитал он еще ниже на обложке.
Заинтересованный Борис потянул самоучитель у него из рук. Подчинять других своей воле ему очень даже нравилось. Еще ниже на обложке змеились загадочно изогнутые буквы: «Таинственныя силы внушенiя». И совсем внизу, мелким шрифтом:
С. – ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографiя 1-ой Спб. Трудовой Артели. – Лиговская, 31
1912.
– Древняя, может, еще дореволюционная… – уважительно сказал Борис.
– Ты че, дурной? До революции царь был. А тут – трудовая артель. Сталинская, факт, – Эдик говорил твердо и уверенно.
Димка, смотревший на самоучитель из-за плеча Бориса, с сомнением покачал головой, но оставил мнение при себе. Он вообще предпочел бы сыграть во что-нибудь спокойное и безобидное. В шахматы, например.
– Я тут в главное уже въехал. Все просто… Берем блестящий предмет…
Выступать в роли гипнотизируемого (по книжке – медиума) Борис наотрез отказался. Он не слишком внимательно, перелистывая при этом книгу, смотрел, как Эдик водит взятой с отцовского стола золоченой зажигалкой перед носом глупо хихикающей Таньки, первого добровольца.
Взгляд Бориса зацепила картинка – несколько человек в старомодной одежде (дамы в юбках до полу, мужчины в светлых летних костюмах) окружили гипнотизера, вперившего магический взгляд в одного из них. Дело происходило на большой открытой летней веранде; гипнотизер выделялся среди всей компании черным фраком и необычайно внушительным видом – Эдику, в его тренировочном костюме, было до этого салонного мага далеко.
… Танька, одеревенело уставясь в одну точку, поднялась со стула и неподвижно выпрямилась.