Темные игры (сборник)
Шрифт:
… Михаловна была четвертым, включая лаборанта Одинцова, человеком, столкнувшимся лицом к лицу (верней, лицом к мутной гладкой поверхности) с Большим Первоапрельским Кошмаром. И первым, не допустившим при этом роковых для себя ошибок.
Для начала, она не стала трогать подозрительную груду желе руками, как это сделал час назад дежурный электрик (тот решил выяснить, отчего вылетают и обесточиваются одна за одной проходящие по второму этажу линии электропроводки) – нет, Михаловна осторожно ткнула в высящийся и колыхающийся
От небрезгливого электрика теперь осталась лишь разная металлическая мелочь, валяющаяся под раскрытой дверцей электрощитка и смутно угадываемая сквозь слой слизи: монетки, связка ключей, металлические детали зажигалки, обручальное кольцо и несколько пуговиц.
Михаловна же, увидев, как ушедшая в глубину желе палка распалась на продольные волокна, таюшие и растворяющиеся, – Михаловна мгновенно свернула эксперименты по изучению неизвестной субстанции и буквально влетела в небольшой уютный операционный зал СЗРБ – куда, собственно, и направлялась с ведром и шваброй в видах еженедельной генеральной уборки…
Звонить «02», или «01», или «03» она не стала (да и что могла сказать Михаловна абонентам этих номеров?) – подбежала к стойке, глубоко просунула руку в полукруглое окошечко, цепко ухватила и перетащила к себе телефонный аппарат со стола операционистки. Ничего не набирала – просто нажала неприметную среди других клавишу на панели. Выкрикнула всего три слова после почти мгновенного соединения: «Пулковский филиал!! Скорее!!!». Швырнула трубку и бросилась бежать – как раз вовремя, чтобы рискованным прыжком перескочить через ввалившийся в оперзал длинный колыхающийся язык студня…
И только сбегая по аварийной лестнице к запасному выходу, Михаловна завопила наконец во весь голос.
– Ну как, старичок, головка не бо-бо? – судя по голосу в трубке, у самого Залуцкого ничего не «бо-бо»; матерый телевизионный волк, сколько вчера не выпито, должен быть как всепогодный истребитель – постоянно готов к вылету на задание.
– В порядке головка, – мрачно откликнулся Дима. – И голова тоже.
Не соврал, вчера налегал на это дело в основном Одинец, у Димы больше было куражу в голове, чем реальных градусов в крови. Залуцкий коротко хохотнул, затем сразу посерьезнел:
– У нас с тобой проблемка, старик. Ни хрена лазёр ваш не получился – луча совсем не видно. Почти все смонтировано, голос Юльки наложили – смотрится все вместе неплохо, но луча нет как нет. А это вся завязка сюжета. Короче, надо доснять буквально секунд тридцать…
– По-моему, Сергуня, это у тебя проблема… – осторожно предположил Дима.
– Не-е-ет, старик – у нас. Это ты по договору обещал всю технику обеспечить… Но ты не дрейфь, есть идея! Я у племяшки лазерную указку позаимствовал – знаешь, продаются как сувениры?
Дима понял, что Залуцкий взялся за дело всерьез и так просто от него не отвертишься. И спросил понуро:
– От меня-то что надо?
– Ну, я тебе на голову не сажусь и не погоняю… Но за леску тебе подергать придется. Закругляйся там со своим севом разумного, доброго, вечного и садись в электричку. Без четверти семь мы тебя на Купчино подберем и сразу к Одинцову, на этот раз без всяких посиделок. – мне еще тот кусок вмонтировать надо. Успеваешь?
Дима посмотрел в угол, где занимался подготовкой к встрече Дня Дураков в редакции (особо радостным будет праздник для сучки-Синявской, недаром он тащил тяжелую сумку обратно из «Граната»), прикинул время на охлаждение варева и сказал:
– Успеваю.
Пластиковое покрытие пола и стен исчезало со скоростью кусочка сахара, брошенного в горячий чай.
Заодно исчезали деревянные плинтуса и двери – тогда наползающий слизистый вал приостанавливался, выбрасывая метастазы в открывшиеся боковые помещения. Судя по всему, там пищи (или строительного материала?) было куда больше, чем в коридоре. Тусклое аварийное освещение добавляло сюрреализма.
– Блядюга хренова… – выдохнул старший лейтенант Дерин, известный среди коллег под прозвищем Минотавр.
Кравец (он же Муха) отщелкнул опустевший магазин и в сердцах швырнул в медленно, но неумолимо наползающее желе. Магазин шлепнулся на заколыхавшуюся поверхность – она тут же пропустила чужеродное и несъедобное тело. Видно было, как магазин медленно исчезает из виду, опускаясь, проваливаясь в желто-мутную глубь. Точно так же полупрозрачная гадость пропускала пули, немедленно смыкаясь за ними. Кравец это уже хорошо понял и расстрелял последнюю обойму исключительно из бессильной ненависти.
– Попробуй еще раз из подствольника, – скомандовал Дерин. – Не сейчас, попозже, когда за угол завернет – чтобы стенка за ней оказалась.
Муха оглянулся – угол был совсем рядом. Они отступали по длинному и запутанному коридору от не то ползущей, не то медленно текущей на них массы и понятия не имели, как еще попробовать ее остановить. Близко не подходили, оставаясь на безопасной дистанции метров в шесть-семь – чертов студень порой замедлял движение, рос вверх, как будто его сдерживала невидимая плотина – а потом резко обрушивался, словно плотину убирали, и мгновенно покрывал мутной колышущейся волной несколько метров пола. За это чисто эмпирическое знание отряд «Торнадо» заплатил сегодня жизнями троих бойцов.