Тёмные ночи Горбальса
Шрифт:
– Руки, – уверенно отозвался О’Кифф, вертя головой, дабы не выпускать из виду членов банды.
– А покажи-ка, – расплылся в зловещей улыбке главарь.
Один из парней, не дожидаясь команды, схватил Джонни за правую руку и вытащил её из кармана. Увидев нож, все трое аж затрепетали. Джонни понял, куда дело клонится, и со всей силы надавил каблуком на ногу хулигану, что держал его. Тот взвыл, отпустив мальчишку, а О’Кифф со всех ног припустил в направлении Розового сада, надеясь укрыться от преследователей там. Несясь по Эррол Гарденс, он специально петлял вокруг прохожих и торговых развалов, вынуждая гопников налетать на ничего не подозревающих
– Ублюдок мелкий! – завыл лоб. – Чего стоите, за ним! Поймайте и запинайте нахрен до смерти!
Подручные второпях взлетели на ограду, чуть не свалившись с неё, оставив своего вожака материться на тротуаре, ему точно было не до акробатики. Однако юркий Джонни О’Кифф уже нырнул в гущу облезлых розовых кустов, прикрывая лицо широким плотным рукавом куртки. Шипы мешали и замедляли движения, но проломиться ему удалось, а дальше он затерялся среди гуляющих. Эти места он знал не очень хорошо да всё-таки знал. Они с Пенни частенько сюда забегали, и подружка водила его по аллеям. Так он точно представлял, что, двигаясь в южную часть Сада, ты снова попадёшь на Эррол Гарденс, а через пару домов выйдешь к Джейн Плейс. А тут уже и полицейский участок, также граничащий с Камберленд-стрит. А где участок, там и копов полно. Ни один безмозглый головорез сюда не сунется.
Тяжело дыша и периодически оборачиваясь, Джонни свернул с Джейн Плейс в ровный прямоугольный двор, образованный восьмью домами, в одном из которых жила Пенни. Отмахиваясь от раскачивающегося на натянутых верёвках белья, он прошёл к знакомому чёрному ходу, там, собственно, стояла миссис О’Ханникан с дочерью. Женщина была одета в чёрное и держала корзинку с простеньким, зато пухлым букетом цветов. Дав какие-то наставления Пенни, она направилась через двор к выходу на Камберленд-стрит. Джонни спрятался за бельём, зная неприязнь, которую к нему испытывала мать его подруги, лучше было лишний раз на глаза ей не попадаться.
– Пен! – окликнул он девчонку, собиравшуюся уже уходить в дом. – Ты не занята?
– Что с тобой? – пытаясь скрыть тревогу улыбкой, спросила Пенни, заметив царапины от розовых шипов на лице своего «кавалера».
– Так, парочка придурков прицепилась по дороге, – махнул тот рукой. – Я им показал, что к чему.
С этими словами он с гордостью продемонстрировал испачканный кровью нож.
– Ты с ума сошёл! – вскрикнула подружка, запихав руку с клинком обратно в карман Джонни. – Мерзость. Ты ведь не?..
– Да нет, конечно, – усмехнулся О’Кифф. – Так, отбил желание связываться с «малолетками», ха!
– Смотри, мать уже тебя тут видеть не желает, хочешь ещё и отца настроить против себя? Он и то только лоялен потому как большую часть дня торчит в участке и не знает того, что знает матушка.
– А чего такого? – удивлённо пожал плечами Джонни. – Не я Горбальс превратил в крысиную нору. Но выживать-то надо. Ты сегодня вечером на кладбище пойдёшь?
– Ну-у, – Пенни смущённо потёрла локоть. – У меня много дел по дому.
– Это та страшная толстуха, которая тут околачивалась?
– Джонни! – девчонка нахмурила брови и толкнула приятеля в плечо.
– Ну смотри, сегодня «Баты» собираются проучить итальяшек с Эглинтон-стрит. Я тоже поучаствую…
– «Баты»? Серьёзно, вы так себя называете? – хихикнула Пенни.
– А что с этим не так? – насупился О’Кифф, лишь сильнее позабавив подругу.
– Всё так, кроме того, что ты с ними путаешься. Я не шучу, Джонни, ты такими темпами угодишь в какой-нибудь казённый дом, твоя тётка вряд ли будет переживать.
– Кто-то же должен отстаивать нашу честь, – важно заявил Джонни. – Сначала эти ублюдки воюют за нацистов, а теперь прессуют наших тут.
– Ты сам не местный, и я тоже, – со скептической миной напомнила девчонка. – И, кстати, итальянские мигранты сюда как раз от нацистов и сбежали, так что…
– Да плевать! Никто не смеет трогать «Дубовых бат» безнаказанно! Если у тебя с этим проблемы!..
– Всё, всё остынь, – Пенни обняла разгорячившегося мальчишку. – Я не хотела тебя обидеть. Но в Некрополь я не могу пойти. К тому же там снова участились исчезновения. Давай лучше в Розовый сад, – прочитав на лице друга очевидную мысль, она тут же предложила другой вариант: – Ну, поблизости есть ещё парк, или можем заскочить в кафешку.
– Хорошо, – расслабился Джонни. – Завтра расскажу, как всё прошло.
2
– Инспектор Блэклейк, чего это вы тут сидите?! Разве долг не зовёт? – с громким шутливым вопросом в распахнувшуюся дверь ввалился сержант Ричард Клейтон в сбитой на затылок фуражке. – И что это я чую, запашок виски?
Алекс Блэклейк поднял голову, быстро припрятав фляжку под стол.
– Ты бы, Дик, на себя глянул, – язвительно ответил инспектор, сделав акцент на имени. – Вообще-то день в разгаре. Что за вид?
– Ну, я хотя бы трезвый, – улыбнулся Клейтон, протягивая другу широкую потную ладонь.
– Посидел бы ты с этой мамашей хоть пять минут, уже давно валялся под столом.
– Чего ты хотел? – присев на угол стола и поглядывая, нет ли кого в коридоре, чтобы стать свидетелем таких нарушений субординации, хмыкнул Дик, – у неё же сын пропал без вести. Как она должна себя вести?
– Да знаю я, – вздохнул инспектор, откинувшись на спинку и подложив руки под голову. – И чего там творится, в этом треклятом Горбальсе? Всю статистику нам портят. Центр города, тоже мне…
– А ты слыхал про Вторую Мировую Войну? Недавно была, – принялся язвить Клейтон. – После неё половина детворы осиротела, вот улица и навоспитывала криминалитет. Я уже не стану про мигрантов говорить. Ты ж клялся Короне служить и защищать.
– Да уж, тебе легко, – Алекс устало потёр лоб, поглядывая на составленный протокол беседы с потерпевшей, лежащий перед ним на заваленном столе. – Скажут, кого дубинкой огреть, наряд вышлют и…
– Легко, – передразнил его коллега, – тогда в баре «Смог» меня из дробовика подстрелили какие-то пьяные идиоты, еле откачали. Помнишь, нет? Потом, ты сам выбивался в высшую лигу, чего теперь плачешься? – пожал плечами сержант. – Я бы на твоём месте вообще не парился. Сам говоришь – Горбальс. А там люди пропадают каждый день. Приедешь, походишь туда-сюда и назад, отчёт писать, что, дескать, нет тела – нет дела.