Темные объятия
Шрифт:
Она подошла к Ашерону, чтобы забрать ребенка.
Ашерон мгновенно проснулся и сел — с таким свирепым видом, что она испуганно отпрянула.
Затем поморгал, узнавав ее и Кириана.
— Прости, — выдохнул он. — Я не понял, что это ты.
— Я просто хотела взять малышку.
Эш взглянул на кроху, по-прежнему безмятежно спящую у него на руках.
— Должно быть, я заснул, пока уговаривал ее срыгнуть.
И он протянул малышку Аманде. И слова его, и умелые движения сказали матери многое: несомненно, в прошлом
— Надеюсь, я вас не напугал, — проговорил он извиняющимся тоном. — Когда я пришел, малышка плакала, и я поднялся наверх посмотреть, что с ней. — В лице его промелькнуло странное, болезненное выражение, как будто плач младенца был для него невыносим. — Вы оба крепко спали, и я решил дать вам отдохнуть.
Аманда, нагнувшись, поцеловала его в щеку.
— Ты хороший человек, Эш. Спасибо.
Эш отдернул голову, в глазах мелькнула боль. Не отвечая, он поднялся с дивана и взял свой рюкзак.
— Ладно, пойду в кровать.
В дверях его остановил Кириан.
— Эш, у тебя все нормально? Вид у тебя какой-то... нездоровый.
Ашерон рассмеялся в ответ:
— Нездоровый? Я когда-нибудь на твоей памяти болел?
— Да, в самом деле...
Эш хлопнул Кириана по плечу:
— Ничего страшного. Я просто устал.
— Кстати, как раз хотел спросить, где ты провел вчерашний день? Никогда еще ты не приходил к нам поспать.
— Да так, были кое-какие неотложные дела. Надо было кое-что уладить.
— Знаешь, Эш, — со вздохом заметила Аманда, — когда-нибудь тебе все-таки придется научиться доверять друзьям.
— Спокойной ночи, Аманда, — услышала она в ответ.
Ашерон кивнул друзьям и пошел наверх.
Когда он скрылся на втором этаже, Аманда подошла к мужу.
— Что за удивительный человек! Вы с ним знакомы уже больше двух тысяч лет, и ты не знаешь о нем ничего, даже его природного цвета волос!
Кириан пожал плечами:
— Ашерон — чертовски скрытный тип. Иногда я спрашиваю себя, есть ли на белом свете хоть один человек, знающий о нем что-то, кроме имени?
Наутро Саншайн долго не могла встать с постели. Свернувшись клубочком, она вспоминала, как лежал в этой постели Тейлон, как она любовалась им, как прислушивалась к его глубокому ровному дыханию.
Вспоминала, как он раздвигал коленом ее бедра, как, запустив одну руку ей в волосы, другой ласкал ее грудь...
Как же она тоскует по нему!
Затем мысли ее устремились в прошлое — в иноепрошлое, помнившееся ей смутно, словно отрывки давнего сна.
— Не надо, Спейрр! Не нападай на галлов! Я чувствую: это добром не кончится!
Он сердито выдернул руку.
— Нинья, они убили моего дядю! Зарубили его у меня на глазах! Я не успокоюсь, пока не отомщу!
И Нинья не стала настаивать. В той жизни она никогда не спорила с ним, не настаивала
И оказалась права.
И сегодня у Ниньи — нет, у Саншайн — было такое же предчувствие. Предчувствие, что нынче ночью все решится.
Но как? Что, если она потеряет Тейлона навсегда?
Эта мысль была невыносима. Смерти Тейлона она не могла себе представить — как не могла представить и жизни без него.
Саншайн обвела взором свой дом, знакомые вещи.
Со времени развода с Джерри она думала только об искусстве, заботилась только о своей карьере.
Но сейчас вдруг почувствовала, что все это не так уж важно.
Искусство не согреет ее холодной ночью. Не обнимет, не соблазнит, не рассмешит. Не заставит ее тело пылать желанием или содрогаться в экстазе.
Не врежет по морде Джерри за то, что он такой козел.
Все это может сделать только Тейлон.
Никто, кроме него.
Саншайн перевела взгляд на коробочку «Снупи» — и ее глаза наполнились слезами:
— Я без него не могу!
Но сможет ли она остаться с ним?
Зарек сидел в темном углу гостиной, прислушиваясь, как за темными окнами пробуждается город. Сейчас ему полагалось бы спать, готовясь к карнавальной ночи, но он не мог успокоиться.
Зазвонил телефон.
Это был Дионис.
— Ну что, готов к своему выходу?
Зарек отхлебнул еще водки.
— Всегда готов.
— Вот и хорошо. Тейлон раскусил Стиккса, так что наши планы немного усложняются. Забери Саншайн у кельта и привези ко мне. В половине двенадцатого она должна быть на складе. А теперь отдыхай — и готовься прикончить Тейлона и Валерия.
— Ну, с этим-то у него проблем не будет! — А Ашерон?
— Ашерон остается за нами.
И в трубке раздались короткие гудки.
Зарек отложил телефон и вернулся к бутылке водки, уже пустой на три четверти. К несчастью, Темные Охотники не способны пьянеть. Спиртное не веселит их, даже не оглушает. Единственный доступный им источник «кайфа» — человеческая кровь.
Прикрыв глаза, Зарек вспоминал ту женщину, которую смаковал прошлой ночью. Такая живая, такая счастливая! Полная жизни, смеха, любви. На краткий миг, казалось, и он ощутил что-то, кроме беспросветной боли, окутывающей его уже много столетий...
Откинув голову, он опрокинул в себя остатки водки и допил ее одним глотком.
И в этот миг невольно задумался о том, какова на вкус кровь Саншайн...
Тейлон проснулся в одиночестве, окутанный запахом пачулей и скипидара. Стоило бы выстирать простыни, но он страшился расстаться с последним напоминанием о Саншайн.