Темные огни
Шрифт:
Во время антракта он попросил принести им шампанское, а перед концом спектакля предложил Джинни отужинать с ним в роскошном номере гостиницы, который он занимал.
— Как это мило! Я попрошу мужа, когда он освободится, пойти к вам со мной, — любезно ответила Джинни. Лицо сэра Эрика вытянулось и выразило неподдельное удивление. Интересно, чего он ожидал?
— Ты, несомненно, нравишься сэру Эрику, — заметила Соня, когда они вернулись домой на Ринкон-хилл. — Он так расспрашивал о тебе, что это даже выходило за рамки приличий! Джинни… — Увидев прямой и суровый взгляд Джинни, Соня умолкла, усомнившись, следует
— Очень хотели, чтобы я сделала блестящую партию. Так вот, теперь я весьма удачно вышла замуж. Надеюсь, вы удовлетворены?
Джинни устала. От напряжения, шампанского и разговора, который Соня затеяла так поздно, у нее заболела голова. Весь этот проклятый вечер она задавала себе один-единственный вопрос: что, собственно, она здесь делает? Играет роль счастливицы, увенчавшей достойным браком целомудренную юность?
— Джинни! — Лицо Сони выражало душевную боль и сомнения. — С некоторых пор я совсем перестала понимать тебя. Надеюсь, ты веришь, что мы желали и желаем тебе счастья? Я еще подумала, как это романтично, узнав, что князь Иван влюбился в тебя, взглянув на твой портрет. Когда же ты приехала в Сан-Франциско, уже став его женой, мы все решили…
— Так почему же теперь вас гложут сомнения?
— Я… — от волнения Соня сцепила пальцы. — Я не могу сказать ничего такого, но князь Иван… слишком часто оставляет тебя одну, а ты совсем не та девочка, какую я помню! Иногда я чувствую, что ты словно воздвигаешь барьер между нами, но готова поклясться, что…
Джинни с усилием изобразила улыбку:
— Сейчас уже очень поздно и мы с тобой устали, так давай же не доводить дело до ссоры. Шампанское порой делает меня агрессивной, к тому же я не люблю, когда мне задают слишком много вопросов.
Соня вспыхнула, но промолчала, наблюдая, как Джинни направилась по устланному коврами коридору в свои апартаменты. Она громко захлопнула за собой дверь, а Соня, съежившись и поникнув, пошла к себе в комнату, где ее ждал муж.
— Ну что? — спросил Уильям Брендон, хотя и беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: попытка вернуть доверие Джинни не увенчалась успехом.
— Все именно так, как ты и предполагал. Она не желает откровенничать со мной. В сущности… она просто заткнула мне рот!
Брендон нахмурился:
— Разрази меня гром, если я понимаю, как вести себя с девочкой! — сердито сказал он. — И никакой благодарности за то, что мы вытащили ее из весьма неприятной ситуации в Мексике! Она холодна, как лед. Что же касается Сарканова, — тут он вздохнул, и Соня заметила, как резко обозначились морщины вокруг его рта, — что же до Сарканова, то я не знаю теперь, чего он стоит. Внешне князь — само очарование, но если копнуть глубже… Признаюсь, он очень и очень меня беспокоит.
Глава 12
Не только сенатора Брендона стали смущать некоторые черты князя Сарканова. Граф Черников вернувшийся два дня назад из поездки в Вашингтон и Нью-Йорк, был тоже этим озабочен, поскольку знал князя куда лучше, чем другие.
Граф отсутствовал чуть более двух месяцев, но, едва он водворился в Болдуин-отеле, до него стали доходить слухи о поведении
Граф видел лишь один выход: убедить князя поспешить с отъездом в Россию. Увидев рядом с ним молодую женщину, столь похожую на покойную Женевьеву, государь наверняка смягчится. К тому же Иван много времени провел за пределами империи, стал старше и, вероятно, смог научиться контролировать свои порывы.
Граф собирался нанести визит сенатору Брендону, дабы разобраться что и как. Графа удивило, что Иван, несомненно, осведомленный о его приезде, не засвидетельствовал ему свое почтение. Эта мысль навела его на печальные размышления, хотя, склонившись со старомодной галантностью над ручкой хозяйки дома, он ничем не выказал снедавших его сомнений.
— Надеюсь, мадам простит мне столь неожиданный визит?
От его проницательного взгляда не укрылось, что Соня чем-то взволнована, хотя и старается скрыть это. Она была бледна и выглядела утомленной. Впрочем, Соню, как и сенатора, могло поразить известие совсем иного рода — некогда процветающий район Комсток начал внушать определенное беспокойство. Даже по Нью-Йорку распространились слухи, что стоимость акций, прежде весьма высокая, неожиданно стала падать. Говорили, что тамошние золотые и серебряные рудники, считавшиеся неисчерпаемыми, стали иссякать. Нувориши, вложившие в рудники большие средства, встревожились. Люди более проницательные вкладывали средства в железные дороги, которыми предстояло покрыть весь североамериканский континент, в строительство пароходов и в недвижимость. Во что же вложил деньги сенатор Брендон?
Поглощенный этими мыслями, Черников слушал, как Соня выражает удовольствие по поводу его визита, говоря, что все домочадцы с нетерпением ждали его возвращения.
— Спасибо, но вы, кажется, одеты для выхода, и мне не хотелось бы нарушать ваши планы.
— Я и в самом деле собиралась посетить кое-кого из знакомых, но Джинни дома. Она проснулась сегодня поздно, поскольку все мы вчера ходили в театр. Уверена, она очень обрадуется вам. Прошу вас, садитесь, пожалуйста. Я уже послала известить Джинни о вашем приходе.
Между тем Джинни мрачно смотрела на свое отражение в зеркале, ожидая, когда горничная-мулатка закончит ее причесывать.
Итак, граф Черников вернулся. Успел ли он уже повидаться и перемолвиться словом с князем Иваном? Едва Джинни подумала о князе, ее охватило беспокойство.
Может, стоит попросить у графа еще одну порцию волшебного снадобья, которое успокаивало ее и избавляло от головной боли? Нужно же ей хоть что-нибудь помогающее заснуть или скоротать бесконечные, ничем не заполненные дни. Да, пожалуй, стоит принять это, прежде чем спуститься в гостиную к графу, — лекарство поможет ей выдержать проницательный взгляд его серых глаз и собраться с мыслями, чтобы ответить на его вопросы.