Темные огни
Шрифт:
— Если бы ты сказала мне об этом раньше! Хоть бы намекнула! О Господи! — Соня вскочила на ноги. Ей хотелось броситься к Джинни и крепко обнять ее, но здравый смысл подсказывал ей, что следует держать себя в руках и сохранять спокойствие.
— А зачем, по-твоему, я переехала в отдельные апартаменты? Я просто не хотела, чтобы ты догадалась обо всем! Меня никогда не тошнило, только порой я слишком много ела. Особенно после возвращения из России. Но граф Черников еще там сказал мне, что со мной… со мной что-то не в порядке.
— Что же нам делать? — озабоченно
Услышав эти слова, Джинни разразилась истерическим смехом, который внезапно сменился горькими рыданиями. Она пробормотала что-то невнятное.
— Отец! Отец! Неужели ты и в самом деле думаешь, что я… О Боже! Если даже ты так думаешь, то неужели надеешься, что Стив когда-нибудь поверит, будто это его ребенок? Да сейчас ему наплевать на все это! Он занят своими делами.
Джинни презирала себя за слабость, но ничего не могла с собой поделать. Она была слишком утомлена, проделав долгий и утомительный путь из Испании. Ее преследовали сомнения, и она раскаивалась в случившемся.
Раньше она всеми силами старалась скрыть беременность от окружающих, притворялась счастливой и беззаботной. Все это время она тщетно надеялась, что судьба поможет ей избавиться от этого бремени. А потом… потом Джинни решила вернуться домой, если прежде Стив сам не заставит ее сделать это.
Но ее надеждам не суждено было сбыться. И вот теперь она здесь, в ловушке. Но это еще полбеды. Главное, что она стала нежеланной женой.
Через некоторое время рыдания стихли, а последние силы иссякли. Соня подошла к Джинни и обняла ее, пытаясь успокоить и обнадежить падчерицу, говоря, что они непременно что-нибудь придумают.
— Жаль, что я уже сообщила твоему отцу о своем намерении вернуться домой в этом месяце, — тихо сказала она. — Но я полагаю…
— Зачем тебе усложнять жизнь из-за того, что я… я оказалась в такой дурацкой ситуации? Вообще-то я уже сделала попытку все уладить, сказав об этом Пьеру. Я должна была хоть с кем-нибудь поделиться! А Пьер… Мы всегда были близкими друзьями. Он хорошо понимает меня, и я могу быть с ним вполне откровенна.
Джинни немного помолчала, как бы раздумывая, стоит ли продолжать. Потом добавила:
— Я собираюсь уехать с ним на праздник, а тетушка Селина будет сопровождать нас. У него небольшой домик далеко от Парижа, в уединенном месте, где, надеюсь, меня никто не найдет. Там я рожу ребенка, а потом подумаю, что делать дальше.
Соню поразило, что после слез и истерики Джинни так хладнокровно и разумно изложила свой план действий. «Я никогда не смогу до конца понять эту девушку», — подумала Соня, размышляя о том, что она скажет Уильяму. А может, вообще не стоит ему ничего говорить?
Джинни молча смотрела на Соню своими огромными зелеными глазами, блестящими от недавних слез.
— Но…
— Развестись с ним? — возмущенно переспросила Джинни. — О нет, я не доставлю мистеру Стиву Моргану такого удовольствия. Почему я должна облегчать ему жизнь? Да будь я проклята, если так легко уступлю его этой женщине! Черта с два она получит его! Я ношу под сердцем его ребенка, и он должен чувствовать ответственность за него. Я докажу ему, что это его ребенок, и никогда не позволю ему уйти.
Подумать только, все это время она казнила себя, отчаивалась, почти возненавидела своего ребенка, опасаясь, что он встанет между нею и Стивом. А он в это время открыто и беззастенчиво встречался с другой женщиной, дарил ей дорогие подарки!
Сначала Джинни пыталась возбудить в нем ревность. Она радовалась, узнав, что до него доходят слухи о ее развлечениях и многочисленных поклонниках. Когда она, почти обнаженная, позировала скульптору, ее не оставляла мысль о Стиве. Ей очень хотелось узнать, как он отреагирует на это. И что же? Все напрасно! Как бессмысленно она потратила время на все эти уловки.
«Теперь мне остается только одно, — подумала со злостью Джинни, — завести столько любовников, сколько мне приписывают. Может, еще не поздно». — Но тут же она поймала себя на мысли о том, как это глупо. Ведь она уже на восьмом месяце беременности. Недавно, раздевшись и подойдя к зеркалу, она ужаснулась своему виду.
— Джинни, дорогая, — мягко сказала Соня. — Мне очень жаль, если я обидела тебя. Но неужели ты не понимаешь, как нелепо ты себя вела? Если тебе нужно было поделиться с кем-то, прежде всего следовало написать Стиву. И сделать это немедленно!
— Ты ничего не понимаешь, — разочарованно сказала Джинни. — Я вовсе не хотела уезжать в Европу. Когда-то я сказала это, чтобы разозлить его и заставить выполнить обещание, данное мне. Я хотела отомстить ему. А потом… Не знаю, как это случилось, но мы стали чужими. — Она призадумалась, а потом продолжала: — Если бы Стив хоть раз сказал мне, что не желает отпускать меня… Но какой смысл говорить об этом сейчас? Все это уже в прошлом.
— Скажи мне откровенно, ты все еще любишь его? — спросила Соня.
— Конечно, люблю! — Этот вопрос возмутил Джинни. — Кроме тех случаев, когда он делает или говорит то, что я ненавижу! Но я не позволю этой итальянской сучке заполучить его!
«Пусть лучше она злится, чем впадает в отчаяние», — подумала Соня, однако мысль о финале этой истории была так невыносима, что она невольно вздрогнула. Что же произойдет, когда об этом узнают Уильям и Стив?
Она не представляла себе, как объяснит все это мужу… А как отнесется к этому Стив? Если бы Джинни не была так упряма и глупа! И вот сейчас она в Европе, далеко от дома и мужа, на восьмом месяце беременности. А ее муж разъезжает по Техасу с итальянской певицей!