Темные сонеты леди
Шрифт:
ДОРА. Мама, пожалуйста, помолчи минуту. Я не могу дышать.
МАТЬ. Если ты ждешь, что я подбегу и начну кудахтать над тобой Дора, то это напрасно.
ДОРА. ПАПОЧКА!
ФРЕЙД. Часто ты не можешь дышать?
ДОРА. Иногда не могу. Они так меня злят. Вольф становится все больше похож на мать. А я – на отца.
ФРЕЙД. В чем ты становишься на него похожа?
ДОРА. Я умная и упрямая. Но я говорю правду.
ФРЕЙД. А твой отец лжет?
ДОРА. Только когда полагает это удобным.
ФРЕЙД. И в чем он лжет?
ДОРА.
ФРЕЙД. Он сказал, что у тебя сильные головные боли и другие симптомы без очевидной на то причины. Ты кашляешь, теряешь голос, не можешь дышать.
(ДОРА кашляет. ФРЕЙД что-то записывает).
ДОРА. Что вы записываете?
ФРЕЙД. Это я для себя.
ДОРА. Что именно?
ФРЕЙД. Тебе это мало что скажет.
ДОРА. Вы намерены изображать одного из этих глупых, загадочных докторов? Я надеялась на большее. Дядя Отто так высоко отзывался о вас буквально на днях, когда бегал по саду, трубя, как слон.
ФРЕЙД. Как я понимаю, ты побывала у многих врачей.
ДОРА. О, да. В Вене я местная знаменитость. Вы ревнуете?
ФРЕЙД. Несомненно.
ДОРА. Папа обожает врачей. Звонит одному всякий раз, когда у него урчит в животе. У нас не дом, а дешевый французский фарс, с врачами, бегающими туда-сюда, туда-сюда. Я ненавижу стариков, которые лапают меня и бросают похотливые взгляды, дружелюбно рассуждают о погоде, одновременно ощупывая мои половые органы. С позиции женщины врачи – это камеры пыток. Присутствующие не в счет, во всяком случае, на текущий момент.
ФРЕЙД. То есть я на текущий момент – не камера пыток.
ДОРА. Вы пока никто. По крайней мере, ведете себя прилично.
ФРЕЙД. Я ощупываю только твой разум.
ДОРА. Косвенное растление. (ФРЕЙД что-то записывает, улыбаясь). Что вы пишите теперь?
ФРЕЙД. Допустим, мы заключим сделку. Я пообещаю говорить тебе, что думаю, когда бы ты ни спросила, как смогу честно, если ты пообещаешь мне то же самое.
ДОРА. И о том, что вы записываете?
ФРЕЙД. И о том, что я записываю.
ДОРА. Хорошо. Так что вы записали? (Он протягивает ей блокнот. Она читает). «Умная девчушка». Это вы про меня, правильно я понимаю? Я должна раздуться от гордости?
ФРЕЙД. Мне без разницы. Это хорошо, что ты умная, но и потенциально опасно.
ДОРА. Я знаю. Если ты умный, тебя ненавидят.
ФРЕЙД. Кто?
ДОРА. Все.
ФРЕЙД. Тебя все ненавидят?
ДОРА (смотрит через окно на МАТЬ, которая протирает его с другой стороны). Ненавидели бы, если бы время от времени я не начинала вести себя крайне глупо. Это мой способ самозащиты. (Поворачивается к ФРЕЙДУ). Готова спорит, ВАС ненавидят все.
ФРЕЙД. Опасность в следующем: чем умнее пациент, тем эффективнее защита, которую он выстраивает, чтобы не позволить
ДОРА. То есть это будет война?
ФРЕЙД. Может, маленькая война. Между друзьями. Чтобы помочь тебе.
ДОРА. Не вам?
ФРЕЙД. Может, немного и мне.
ДОРА. Вы думаете, что и я в какой-то мере чокнутая, раз тетя Сильвия была чокнутой, а дядя Отто издает животные звуки?
ФРЕЙД. Такими словами я не пользуюсь.
ДОРА. Вы лечили и отца. От тоже чокнутый?
ФРЕЙД. У вашего отца заболевание тела.
ДОРА. Какое заболевание?
ФРЕЙД. Боюсь, профессиональная этика…
ДОРА. Нет, не думаю я, что он заразился профессиональной этикой. Я уверена, что на нее у отца иммунитет. Вы нарушаете нашу договоренность.
ФРЕЙД. У вашего отца дурная болезнь, которой заражаются многие мужчины.
ДОРА. Это грязь или что?
ФРЕЙД. Это составляющая жизни.
ДОРА. Я в этом не сомневаюсь. Мой отец и его семья сплошь интеллигентные, творческие люди – они лгут, сходят с ума, подхватывают отвратительные болезни. Мать и его семья гораздо более порядочные – они сплошь идиоты. Если я зарекомендую себя слишком интересной личностью, меня сочтут безумной или лгуньей, так?
ФРЕЙД. Я не выношу суждений, только задаю вопросы и обращаю внимание на ответы. Это поиск истины, который мы с тобой проводим вместе. Мы идем в темное, неведомое место, и никто не может сказать, что мы там обнаружим.
ДОРА. Какие мы отчаянные. Вас не смущает, что в этом путешествии вы выбрали в спутники женщину? Это девственная территория, вы знаете.
(МАТЬ, которая протирает пыль и что-то там поправляет у диванчика у окна, находит записку и начинает ее читать, чуть ли не по слогам).
МАТЬ. «Дорогие мама и папа…»
ФРЕЙД. Я нахожу женщин удивительными спутниками, хотя часто ставящими в тупик, а иногда вероломными…
ДОРА. Да, я зачастую вероломная, но разочарована тем, что ставлю вас с тупик. Я думала, что у вас будут наготове ответы на любые вопросы, доктор. Я потеряла уверенность в вас, мне становится скучно, так что придется уйти. Мы заканчиваем?
ФРЕЙД. Почему ты написала ту предсмертную записку?
МАТЬ (дочитав до конца, кричит). А-А-А-А-А-А! О, НЕ-Е-Е-Е-ЕТ! ДО-О-О-ОРА! МОЯ МАЛЕНЬКАЯ ДОРРИ! ГОСПОДИ! ГЕЙНРИХ! ГЕЙНРИХ…
ДОРА. Потому что люблю наблюдать за истериками матери.
ФРЕЙД. Почему ты хотела умереть?
ДОРА. Я не хотела умирать, никому не собиралась показывать эту записку. Она постоянно роется в моих вещах, что-то чистит целыми днями, наверное, ночью в постели полирует моего отца. Я думаю, женщину, которая не проявляет уважения к собственности другой женщины, нужно убивать.
ФРЕЙД. Если ты никому не собиралась ее показывать, зачем написала?
ДОРА Развлекалась…
ФРЕЙД. Угроза самоубийства тебя развлекает?