Темные тайны
Шрифт:
В дверь позвонили. Лена решила не обращать внимания. Мир может подождать. Эти мгновения важнее.
Она поняла, что забыла запереть дверь, когда перед ней возник человек. Лена посмотрела на него. Самым странным казалось не то, что он стоит перед ней в ее квартире. Даже отчаяние у него в глазах ее не слишком удивляло. Нет, внутренне содрогнуться ее заставило то, что ее глаза, секунду назад любовавшиеся улыбающимся лицом семилетнего сына, теперь рассматривали того, кто лишил его жизни.
Харальдссон опаздывал. Проспать — это было ему совсем не свойственно. Он винил во всем спиртное и Пенни. Из-за вина он спал крепче, чем обычно, и без всяких снов. Пенни не разбудила его перед отъездом в больницу. Он поставил будильник, но, очевидно, выключил его, не позаботившись о повторном звонке. Проснувшись
Раджан выполнил просьбу Харальдссона. Когда тот уселся за письменный стол с чашкой кофе, там лежала одинокая папка. Харальдссон с нетерпением раскрыл ее — в ней содержались три полновесных листа А4. Он откинулся на спинку с чашкой в одной руке и распечаткой в другой и принялся внимательно читать.
Через сорок пять минут Харальдссон уже прочел допрос Линды Бекман трижды. Он отложил папку в сторону и повернулся к компьютеру. Завел данные Акселя Юханссона и начал прокручивать на экране результаты. Добрейший Юханссон довольно много перемещался и во всех местах проживания явно общался с полицией. Харальдссон просмотрел имеющиеся отчеты. Умео, Соллефтео, Иевле, Хельсингборг и несколько мелких правонарушений здесь, в Вестеросе. Нарушение общественного порядка, мелкая кража, воровство, сексуальное домогательство… Харальдссон поразился и стал листать обратно. В Соллефтео тоже сексуальное домогательство. Осужден за это Аксель не был ни разу, но заявления имелись. Оба расследования прекращены за недостатком доказательств. Харальдссон копнул глубже. Аксель Юханссон фигурировал также в расследовании изнасилования в Умео. Одиннадцать лет назад. Он участвовал в той же вечеринке, что и девушка, которую жестоко изнасиловали в саду, когда она вышла покурить. Всех участников вечеринки допросили. Никого к судебной ответственности не привлекли. Дело об изнасиловании осталось нераскрытым.
Харальдссону вспомнилась вчерашняя мысль.
Сбегают виновные.
Он откинулся на спинку и попытался развить мысль. Взял полученную от Раджана папку с ксерокопией допроса. Короткий пассаж. Аксель Юханссон любит доминировать в постели.
Сбегают виновные.
Шансов на успех немного. Но, учитывая то, что Харальдссон приближался к скамье запасных со скоростью экспресса, пожалуй, стоило рискнуть. Он снова склонился над компьютером и застучал по клавиатуре. Сначала узнал, в какой период Аксель Юханссон проживал в Умео, а затем извлек нераскрытые преступления за тот же период. Таковых набралось прилично. Он исключил преступления, не имевшие сексуальной подоплеки. Меньше, но по-прежнему много. Харальдссон продолжил сужать область поисков. Сперва изнасилования. По-прежнему ужасающе много. Потом изнасилования с нападением. Намного меньше. Это все-таки довольно необычное преступление. В большинстве случаев жертва и насильник знали друг друга, пусть даже познакомились всего за несколько часов до преступления. За период проживания Акселя Юханссона в Умео было совершено пять изнасилований с нападением. Три по одному и тому же сценарию.
Одинокие женщины в уединенных местах. В уединенных, но не совсем пустынных. Поблизости присутствовали люди, наличие которых, очевидно, внушало женщинам чувство уверенности. Они решались уходить с сигаретой вглубь темного сада, потому что слышали доносившиеся из открытых окон звуки праздника. Или шли через парк, поскольку слышали разговоры с автобусной остановки за кустами. Это оказывалось иллюзией защищенности. При трех идентичных изнасилованиях мужчина приближался сзади и набрасывался на них. Прижимал лицом к земле, не давая закричать, и насиловал сзади. Всех трех успешно. Физически сильный мужчина. Потом он исчезал. Вероятно, быстро и незаметно смешивался с находившимися поблизости людьми. Шел по улицам города, как обычный мужчина. Женщины вообще не успевали его увидеть. Никаких примет, никаких свидетелей.
Харальдссон повторил процедуру, на этот раз в Соллефтео. Сперва выяснил, между какими датами Аксель Юханссон там проживал, потом посмотрел нераскрытые сексуальные преступления. Имелись два отчета об изнасилованиях с нападением, почти идентичные случаям в Умео. Уединенные,
Харальдссон откинулся на спинку и тяжело задышал. Намечалось нечто грандиозное. Он это чувствовал. Он возьмет реванш с лихвой. Серийный насильник. Возможно, покруче, чем Хагаманнен [14] . И напал на его след Харальдссон. Речь комиссара полиции лена казалась ближе, чем когда-либо.
14
Хагаманнен — прозвище известного всей Швеции преступника, совершавшего насильственные действия в районе Хага города Умео в 1998–2000 и 2005 годах.
При всем уважении к Рогеру Эрикссону и тому психологу, происходящее следует признать грандиозным. Действительно грандиозным. На таких делах строят карьеру. Дрожащими руками Харальдссон снова взялся за компьютер. Иевле. Отмечено одно изнасилование за сравнительно короткий период проживания Акселя в городе. Тот же сценарий.
За год, проведенный Акселем в Хельсингборге, — ни одного изнасилования.
Харальдссон замер. Будто бежал по дорожке, здорово разогнался — и вдруг резкая остановка. Как ни странно, его охватило разочарование. Ему бы следовало радоваться тому, что ни одной женщине не пришлось испытать ужас, сопряженный с изнасилованием, но это подрывало его теории. Теории, к окончательному подтверждению которых он уже подошел вплотную. Харальдссон проверил еще раз. Тот же неутешительный результат. Аксель Юханссон прожил в Хельсингборге два года, но за это время не отмечено ни единого нападения, которое бы вписывалось в общую картину. Харальдссон опять откинулся на спинку и допил остатки кофе. Кофе уже успел остыть. Харальдссон размышлял. Это совсем не обязательно что-то означает. Возможно, о преступлениях просто не заявляли. Ведь не обо всех сексуальных преступлениях заявляют. Далеко не обо всех. О большинстве изнасилований с нападением, правда, заявляют, но точно-то знать нельзя.
В принципе Хельсингборг ему не так уж и нужен. Почти во всех предыдущих случаях имеются доказательства в виде ДНК.
Однако это раздражало.
Нарушало целостность.
Получалось, будто рисуешь картину, проводя линии от точки до точки, и вдруг перескакиваешь через одну или две. Конечно, увидеть, что изображено на картине, можно, но взгляд все время притягивают пропущенные места, и это раздражает. Противно. Кроме того, Харальдссон не сомневался, что Аксель Юханссон перерыва не делал. Во всяком случае длиной в два года. Раз уж он начал и пока что выходил сухим из воды.
Харальдссон встал и пошел в столовую, чтобы налить себе еще кофе. Придя на работу, он ощущал какую-то вялость и сонливость, проще говоря, легкое похмелье, но это ощущение быстро улетучилось и сменилось не дающим покоя, напряженным ожиданием. Чувством сродни тому, которое он испытывал в раннем детстве, когда ожидал в Сочельник появления Санта-Клауса. Надо только разобраться с Хельсингборгом.
Вернувшись на место, Харальдссон зашел в их собственный архив. Он знал, что ищет. И действительно, два изнасилования, полностью совпадающие с методом Акселя Юханссона. Оба произошли после появления Акселя в городе.
Значит, остался только Хельсингборг.
Теперь Харальдссон представлял себе картину. Видел ее, но все же хотел соединить последние точки. Они с Пенни однажды были в Хельсингборге. В начале 1990-х. До строительства моста. Отпуск в Сконе [15] с заездом в Данию на одном из паромов, которые в то время курсировали между странами. Харальдссон помнил, что дорога занимала всего десять минут. Другой город, другая страна, и всего в десяти минутах. Он нашел номер полиции Хельсингёра. Объяснил свое дело, его переключили, снабдили новыми номерами, потом он снова звонил, его переключали, неправильно понимали, опять переключали, но в конце концов соединили с женщиной по имени Шарлот, которая могла ему помочь. Датский язык Харальдссона оставлял желать лучшего, и после нескольких минут переспрашиваний и повторов они дружно перешли на английский.
15
Сконе — южная провинция Швеции, отделенная от Дании проливом Эресунд.