Темные туннели
Шрифт:
Приближаясь к месту, где произошла памятная стычка с червями, Анатолий и Краб сбавили темп. Хотелось проскочить опасный участок как можно скорее, но воспоминание о том, что подземные твари чувствительны к вибрации, отбивало охоту побежать. Анатолий осветил вход в знакомую подсобку. Баррикада, наспех сооруженная из двери, осталась на прежнем месте.
О червях напоминали только многочисленные вмятины на поверхности двери и изрытая земля. Анатолий встал на рельс и осторожно приблизился к норе между шпалами — месту, где черви утащили под землю собаку. Остановился и швырнул болт на несколько метров вперед. Болт со звоном
— Знаешь, а я уже такое видел, — сообщил повеселевший вор. — В кинотеатре тогда работал. Как кино называлось, не помню. Сам понимаешь, не на экран я смотрел. Но лысого мужика, который тряпку к гайке привязывал и швырял ее, совсем как ты сейчас, хорошо помню.
Анатолий ничего не ответил. Он увидел знакомый боковой коридор и позавидовал памяти Краба. Сам-то он никак не мог припомнить, в какой последовательности и через какие промежутки времени следовало подавать сигнал фонариком. Азбука Морзе, черт бы ее побрал! Кажется, три короткие вспышки, три длинные и опять три короткие. Вроде так говорил Аршинов. Анатолий включил и выключил фонарик нужное число раз. Затаив дыхание, стал ждать ответного сигнала.
Прошла минута, две. Анатолий подал сигнал еще раз.
Никакого эффекта.
Почему он решил, что Аршинов должен находиться в своем тайном логове? Возможно, как раз в этот момент он пирует на Войковской в компании дружков-анархистов.
Когда Анатолий уже совсем отчаялся, в глубине туннеля вспыхнул фонарик. Толя не стал считать, сколько раз он мигнет, а просто бросился навстречу Аршинову.
— Ты? Почему здесь? Почему один? — изумился прапорщик.
— Западня. Предал нас энкавэдэшник. Я один остался. Ребята… Нет их больше.
Аршинов некоторое время удивленно смотрел на Анатолия. Затем подошел и крепко обнял:
— Совсем поседел, брат. Но это ничего. Главное, что живой.
Толя развел руками, набрал полную грудь воздуха, собираясь рассказать прапорщику все, что с ним приключилось, да так и не решил, с чего начать. Стоял, вспоминал все и чувствовал, как набухают глаза, как по корке из крови, грязи, машинного масла ползет предательская слеза.
— Так что же, задание провалено? — спросил у него Аршинов.
— Еще нет, — потряс головой Толя.
— Помощь не требуется? — подмигнул ему прапорщик.
Глава 17
Возвращение на тверскую
Аршинов уверенно шел по знакомому туннелю, не включая фонарика, и рассказывал о последних новостях.
— Помнишь, Толян, я у тебя щупальцами интересовался? Так вот, никакие это не щупальца, а змеи. Подземные, понимаешь? Они сквозь грунт с такой скоростью чешут, что теперь ухо востро держать надо. Одну атаку мы отбили, но думаю, эта мерзость теперь с силами соберется и на нас опять попрет. Если автомат в руках и патронов достаточно — бояться особо нечего, но если ты один, да еще безоружный, в туннеле окажешься — пиши пропало. Из наших одного утащили так быстро, что и глазом никто моргнуть не успел. Непонятно только, откуда взялись вдруг. Один умник сказал, что, может, они это… мигрируют. Дай бог, чтобы он прав был. Потому что, если они сами не уйдут, мы с ними точно ничего не сделаем…
А Толе было достаточно просто слышать голос прапорщика, такой уверенный, такой домашний. Голос человека, который был надежным якорем, связывающим его с Гуляй Полем, с прежней понятной жизнью, который мог бы быть его другом и который все еще может-таки другом стать. Толя был уверен: отыскав Аршинова, он сделал даже не половину, а большую часть дела. Сознание того, что долю забот можно теперь переложить на надежные плечи, позволяло расслабиться от многодневного напряжения.
Он улыбнулся в темноту. Аршинов — настоящий, крепкий мужик. Он никогда не покажет удивления, а уж тем более страха. Даже о червях прапорщик говорит таким будничным тоном, словно служил с ними в одной части. Лучшей кандидатуры для похода на Корбута и его подопечных нечего и желать.
Аршинов отвел Анатолия и Краба метров на двести от развилки. Раздался негромкий щелчок, скрипнула дверь. В темноте раздались удаляющиеся шаги прапорщика. Вспыхнул огонек керосиновой лампы, и Анатолий увидел, что они не в какой-то подсобке, а в очень большом помещении, дальняя часть которого терялась во мраке. Можно было лишь различить очертания огромных шкафов, выкрашенных в темно-зеленый цвет и снабженных написанными через трафарет буквенно-цифровыми обозначениями. Именно таким и представлял себе Толя военный склад.
Аршинов поставил керосинку на стол, заваленный проводами, трубками и кусками проволоки.
— Мой секретный ангар. — Прапорщик с гордостью обвел склад рукой. — Здесь можно найти все, чего душа пожелает: от мелкокалиберной винтовки до гранатомета «Муха». Там в углу бочонок с краном. Можете умыться, а заодно и сбросить свое тряпье. Особенно это касается тебя, нарядный дружок. Я понимаю, ты играешь в семафор, но хотелось бы привлекать поменьше внимания.
Анатолий ожидал, что Краб сорвется и пошлет прапора в дальние дали, но тот избавился от своей одежды молча и с видимой охотой. Они с наслаждением умылись чистой, холодной водой, и Анатолий пожалел лишь о том, что бочонок оказался слишком мал. Наметанным глазом бывалого старшины Аршинов определил размеры одежды и обуви. Когда умывание закончилось, Анатолия и Краба уже ждали комплекты формы.
На очищенном от инструментов и деталей столе стоял чайник, кружки и глубокие алюминиевые тарелки, доверху наполненные холодной свиной колбасой. Во время еды Аршинов не докучал расспросами. Он просто посасывал свою самокрутку и смотрел на то, как работают челюсти и исчезает с тарелок колбаса. Утолив голод, Анатолий заговорил. Уже после первых слов лицо Аршинова помрачнело. На протяжении рассказа он несколько раз вскакивал с табурета и мерил шагами склад.
Когда Толя договорил, Аршинов закурил, качая головой:
— А на Войковской все еще ждут возвращения вашей группы.
— Группа еще действует, — серьезно ответил Анатолий. — Пока я жив, группа действует.
— Что будем делать? — Аршинов уселся напротив него.
— Для начала надо отпустить этого парня, — кивнул Толя на Краба. — Это мой проводник. Я ему патронов должен… Десять рожков.
Аршинов присвистнул, но не отказал. Сходил за патронами, принес набитые магазинами подсумки, положил перед Крабом. Однако тот награду не принял.
— Не надо мне этого. Лучше рассчитайся со мной по-другому, Том.