Темные туннели
Шрифт:
Понимая, что вряд ли разрешит эту загадку, если останется сидеть на месте, Анатолий встал и охнул. От слишком резкого движения в шею ударила горячая волна боли. Пришлось умерить прыть и минуту хранить полную неподвижность. Потом Анатолий пошел к костру. Ведь огонь — это всегда люди. В данный момент даже не важно, хорошие или плохие. Чем больше шагов было сделано, тем сильнее Анатолий радовался тому, что может ходить. Как мало надо человеку для счастья! Охваченный эйфорией движения, он ускорил шаг и почти подбежал к костру.
В голове уже сложился рассказ о невероятных приключениях, но человек, сидевший на корточках у костра,
Думай, Анатолий, думай, как удалось выпутаться из передряги? Неужели Никита оставил его валяться в Метро, рассчитывая, что он вернется на Войковскую и расскажет, с какой легкостью красные обводят вокруг пальца своих врагов?! Вопросов было много, но Анатолий задал только один:
— Кто ты?
Собственный голос оказался таким хриплым, будто принадлежал кому-то другому. Удар, нанесенный Никитой, не остался без последствий: каждое слово давалось с трудом и сопровождалось спазмом в горле. Незнакомец пожал плечами:
— Загляни в себя. Ответ готов.
Голос незнакомца показался Толе очень знакомым, но при этом он готов был биться о заклад, что никогда не встречал этого человека. Тьма… Туннель… Одинокий человек… Одинокий человек… Человек ли?
— Путевой Обходчик? — неуверенно произнес Анатолий.
— Это только одно из моих имен. Если тебе нравится, называй меня так.
Анатолий вдруг почувствовал, как холодеет спина, и ноги наливаются свинцом. Он умер. Никита убил его своим страшным ударом, и Путевой Обходчик пришел забрать Толину душу в ад. Сейчас он включит свой фонарь, выжжет ему глаза и потащит ослепленного, безглазого в свои темные владения. Словно угадав мысли собеседника, Обходчик поднял фонарь, зажег и направил поток света Анатолию в лицо. Тот инстинктивно зажмурился, но не почувствовал ничего особенного, и через несколько секунд открыл глаза. Обходчик вернул фонарь на место.
— Как видишь, с твоими глазами все в порядке, да и сам ты жив.
— Тогда зачем ты пришел?
— А зачем приходит время? Зачем пробивает час? Пора собраться с силами и повзрослеть. Вырасти над собою прежним. Взять свою жизнь в свои руки.
— Ты здесь, чтобы напомнить мне о предназначении? О задаче, которую я должен выполнить? Ты посланник судьбы?
— Сколько высокопарных слов! Ты — исполнитель великой миссии, а я — Клото, Лахезис и Атропос в одном лице. Не будем швыряться громкими словами, и приравнивать себя к богам. Свежесть, свежесть и еще раз свежесть, вот что должно быть девизом каждого буфетчика. А нашим девизом пусть будет скромность. Оставайся просто Анатолием, а я останусь тем, кто приходит к спящим, чтобы их разбудить. Просто и красиво, как рельсы, которые блестят даже в полной темноте. Ну, хватит разговоров. Бывай.
Обходчик поднял фонарь, встал и швырнул книгу в огонь. Фолиант вспыхнул, как порох,
— Обещаю, мы еще встретимся и о многом побеседуем.
Анатолий оставался стоять у потухшего костра, в кромешной темноте, не понимая, что ему следует делать. Туннель наполнился запахом горящего машинного масла. Однако сколько Анатолий ни всматривался в темноту, он так и не обнаружил источник огня.
— Мы еще встретимся, когда между мной и тобой не будет решетки!
Анатолий открыл глаза и увидел Гришу, который яростно тряс толстые прутья решетки. По другую ее сторону расхаживал Никита. Вместо старомодной формы офицера НКВД на нем были куртка и брюки камуфляжного цвета. Шнурованные ботинки на толстой подошве дополняли наряд. Только фуражка с синим околышем была та же самая. Видимо, была она ему чем-то дорога.
В ответ на Гришины метания он даже не улыбнулся и только процедил сквозь зубы:
— Эта решетка — твое спасение, орнитолог ты наш.
Полностью стряхнув с себя остатки кошмара, Анатолий понял, что сидит у стены. Его друзья были рядом и молча наблюдали за этой сценой. Гриша — единственный из них, кто готов был продолжать сопротивление. Остальные, судя по выражению лиц, пребывали в полной растерянности, однако, в отличие от своего командира, уже давно поняли, что к чему. Анатолий пострадал больше других и находился без сознания дольше всех, поэтому постарался как можно скорее наверстать упущенное. Итак, они пленены и заперты в клетке. Скорее всего, на Дзержинской.
Анатолий осмотрел темницу. Это была обычная подсобка, тщательно переделанная под тюрьму. Решетка с прутьями из арматуры толщиной в палец разделяла помещение на две неравные части. В первой, самой большой, находились заключенные. По второй, узкой и похожей на коридорчик, расхаживал Никита. Темницу освещали два светильника самой простой и распространенной в Метро конструкции — металлические миски с налитым в них машинным маслом и фитилем. Света от такого светильника немного, а вот копоти и вони хватает с избытком. Несмотря на то, что дверь темницы была широко распахнута, удушливый воздух почти не выходил наружу. Лица пленников лоснились от пота. В колеблющемся свете пламени светильника все они выглядели такими больными и изможденными, будто провели здесь не один день.
Ничего, прорвемся как-нибудь! Анатолий перешел к более детальному осмотру решетки и конструкции замка. Первое, что бросилось в глаза, — аккуратность сварных швов. Они были почти незаметны. В Метро предпринимались попытки пользоваться сваркой, однако из-за недостатка электричества получалось не ахти как. Изделия выглядели корявыми и, как правило, не отличались особой прочностью.
Решетка, отделяющая пленников от воли, была изготовлена не в постъядерном Метро. Она отличалась довоенным качеством, имела специальные направляющие, которые позволяли одной части конструкции отодвигаться. Замок тоже был отменного качества, что привело Анатолия в полное уныние. Он увидел три утопленных в вертикальную направляющую двери штыря и понял: выломать такой замок не удастся. Последней деталью, которую Толя рассмотрел без особого интереса, была «кормушка» — небольшой проем на уровне пояса, снабженный откидывающейся стальной крышкой.