Темные ветры империи
Шрифт:
Эти сто грамм он выпил уже со вкусом. С расстановкой. А чего? Водка-то хорошая.
— Ты, короче, вон туда давай, — показал он на закрытые ворота.
Ну и я — короче — спорить не стал. Поставил недопитую бутылку в карман дверцы и повернул ключ зажигания. Тут, на территории, я с особой тревогой отношусь к моменту запуска двигателя. Уже было пару раз, когда мой мустанг не завелся. И это аппарат, настроенный лучшими механиками нашего гаража, обслуживающими самого генерального! Все из-за царящих тут аномалий. К счастью, ничего такого не произошло. Не хотелось бы
Я даже не успел тронуться с места, как в зеркале заднего вида увидел двух всадников, скачущих в нашем направлении во весь опор.
— Илья, посмотри, не твои орлы летят.
Он обернулся и выругался, после чего принялся шарить по дверце, толкая ее с таким упорством, что я испугался за целостность моей машинки. Пришлось перегнуться через него, дернуть за ручку и выпустить сотника, успев при этом полной грудью вдохнуть набор свойственных ему ароматов. Удивительная по силе вещь! Надо бы исхитриться и прихватить чуток с собой; говорят, сейчас у городских рафинированных дамочек в моде натуральные мужицкие запахи. Натуральнее, а главное, крепче этого я до сих пор не встречал.
Он выбрался наружу, как раз чтобы успеть взмахом руки остановить верховых. Я тоже вышел, больше для того, чтобы проветрить салон и вдохнуть свежего воздуха. Соскучился.
— Ну, Тоха, чего? — спросил сотник молодого парня с едва наметившейся рыжеватой порослью на подбородке.
— Гладкое почти готово, — покосился он на меня. Видно, не хотел говорить при чужаке. Да наплевать, нужны мне ваши секреты. Я потянулся и сел за руль, включив внешние микрофоны, входящие в систему охранной сигнализации.
Мне было видно, как по знаку сотника парень наклонился с седла к самому его уху. И жарко зашептал, все еще частя дыханием после бурной скачки:
— Борисовские сюда наладились, мы их недавно обогнали. Пятнадцать душ на трех телегах и верхами со скотом. Хромой говорит, что видел траков за Красным оврагом. Штук десять, потом испугался и дал деру. А это кто? — спросил он, явно меня имея в виду.
— За Красным, говоришь? — переспросил сотник. — Дуй к императору, скажешь про это. Мы, скажи, следом. Пускай встречают гостя.
И ударил широкой ладонью по крупу нервно переступающей кобылы. И прокричал уже вслед:
— Ты мне только попробуй лошадь запарить!
В машину он вернулся не то задумчивый, не то расстроенный. Знать бы, что это за Красный овраг такой и где находится. Никаких указателей тут, естественно, не было, а та карта, что имелась в моем распоряжении, мало соответствовала здешним реалиям. Разве что реки и леса были на месте, да кое-где дороги, хотя во многих местах их основательно расковыряли, добывая материал на фундаменты для домов и чего-то еще, не знаю чего. Многие просто пришли в негодность, поскольку никто за ними и не думал ухаживать.
— Ну поехали? — спросил я.
— Ага. Плесни-ка еще чуток. Хорошая у тебя водка. Может, уступишь, а? У тебя много?
Ну да, так я тебе и сказал.
— Себе только брал.
Я плеснул ему. В бутылке осталось едва треть. Здоров он
Дождавшись, когда он без спешки, со смаком и сопением выцедит очередную порцию, спросил:
— Готов?
— Уф! Ладно, двигай.
— Дверь-то закрой.
У меня складывалось нехорошее впечатление, что он тянет время. Неужто готовится горячая встреча? Не хотелось бы. Ладушки, посмотрим. У меня тоже сюрпризы имеются.
Даже на предельно малой скорости езды до ворот меньше минуты. Не знаю, принято это у них так или персонально мне показательный почет, но перед распахнутыми воротами встали четверо — по двое слева и справа. У одного в качестве палицы я разглядел полуось от «жигулей». От постоянного соприкосновения с ладонями она блестела, как только что вышедшая из цеха. Разве что один конец обмотан чем-то грязным и к нему пристроен кожаный ремешок. Такое вот постиндустриальное общество. Индустрия закончилась, а общество осталось. Какое смогло.
Увиденное мной сразу за створом ворот потрясло меня до нижней оконечности позвоночника. Напротив меня стоял танк Т-34. Правда, несколько облезлый, с едва сохранившимися следами зеленой краски, которая больше угадывалась, чем на самом деле существовала. Зато пушка была направлена прямо на меня, передний — водительский — люк открыт и из него торчал ствол пулемета. Без шуток! Первое впечатление очень сильное. Но я быстро взял себя в руки. Вряд ли тут имеется солярка и уж тем более остались патроны, а еше, более того, снаряды. Но психологический эффект этот монстр создает весьма и весьма.
— Откуда такое чудо, Илья? — с искренним восхищением спросил я.
— Нравится?
— Да не то слово! Просто не поверишь, детство вспомнил.
— Это как это детство?
— Да было дело. Ну куда дальше?
— Вправо бери.
Двухэтажные строения из очищенных бревен необъятной толщины, маленькие окошки, судя по их форме, застекленные автомобильными стеклами, хотя многие закрыты просто ставнями. Разномастно вооруженные люди с озабоченными лицами. Многие потянулись наружу, за ворота. Видно, заканчивать создание огненной преграды против траков. Недалеко от меня сидит в пыли ребенок и плачет, потому что на него наскакивает петух с распушенными перьями. Никто ими — ребенком и агрессивным петухом — отчего-то не интересуется. Перед этой сценой я и затормозил. Ну не давить же их!
Сотник толстым пальцем подцепил ручку открывания двери и сильно дернул на себя. Освоился, значит.
— Эй! Полегче. Сломаешь.
— Ничо.
Понятно, чужого не жалко. Знакомая психология.
Он вылез, придерживая саблю. Ну точно освоился. Неподалеку, сразу за танком, я увидел тех двоих, один из которых с пробивающейся бородкой. Они что-то говорили низкорослому мужику в хламиде до пола, напоминающей не то монашескую сутану, не то дорожный пыльник грязно-желтого цвета. Даже на расстоянии назвать его одежду чистой не поворачивался язык.