Тёмные воды. Зимний апокалипсис

Черкасов Алексей Святославович

Зойка на меня почти не смотрела. Стеснялась, что ли, после нашей сегодняшней ночки. Вот-вот должен был подъехать Витька и увезти мою Зойку от меня ещё на год. Мне стало грустно. Егорыч ушёл в дом, а мы с Зойкой зашли в магазин.

– Зой, а чего бы тебе не взять отпуск и не пожить здесь со мной? – обратился к ней я. – Мужики приедут дня через три, не раньше.

– А тебе до них баба под бочком нужна для развлечения? – резко спросила Зойка.

– Ну зачем ты? Просто не хочу, чтобы ты уезжала.

– Да нет, порезвились, и хватит… – вздохнула

Зойка. – Жених у меня в районе. Пора домой.

По глазам я видел, что она врёт. И она увидела, что я видел. Но не уговаривать же мне её было? Правда – чего ей со мной? Я старше на десять лет, может, вообще старик для неё…

Однако время шло, а Витьки не было. Я привёз полно еды: сухари, консервы, макароны, крупы… Я ехал на месяц и запасался едой на месяц. Причём, Игорь накидал мне в машину ещё и своё, так что припасов у меня было вдосталь. Но и Зойкины продукты я прошерстил и выбрал себе несколько банок супов и килограмм конфет.

Мы ждали, а Витька так и не ехал. В магазине было сыро и тоскливо, и я предложил Зойке пойти ко мне.

– Витька сообразит как-нибудь, без тебя не уедет.

Зойка взяла меня под руку, и мы вернулись в дом. Из-за непогоды в комнатах было темно и холодновато, я включил свет и решил немного подтопить. В кухне у меня стояла печка, наподобие буржуйки. Я напихал туда газет и чурбанов и поджёг. Через полчаса в комнате стало тепло и уютно.

Зойка сидела на стуле и подчёркнуто «держала дистанцию». Я расспрашивал её о жизни в райцентре, она отвечала довольно охотно, потом сама распрашивала меня о житье-бытье в Москве и только охала, когда я рассказывал ей о сумасшедшем столичном ритме.

– Я в Москве ни разу не была, – несколько раз повторила Зойка. – Красиво там, наверное…

– Красиво, – подтвердил я. – Только мы этой красоты не видим, некогда.

– Да что же «некогда»? – удивилась Зойка. – После работы идёшь, да и зайди куда хочешь. Или в выходной.

Я засмеялся. Зойка обиделась.

Витька так и не приехал, и Зойка снова осталась у меня.

На другой день я встал пораньше и выглянул в окно. Небо по-прежнему было затянуто тучами, но дождь не шёл. Зойка ещё дремала. Я включил электроплитку и поставил греть кастрюлю с водой – решил сварить макароны на завтрак. Пока плитка разогревалась, вышел во двор немного размяться. Вернувшись через 15 минут, я обнаружил, что вода в кастрюле холодная, а плитка не стала теплее ни на градус. Щёлкнул выключателем, свет не включился. Новое несчастье на мою голову…

С недавнего времени энергоснабжение в Поляны было прервано, и электроэнергией жителей обеспечивал новёхонький дизельный генератор, привезённый главой района и торжественно установленный в бывшем здании администрации. Там же была устроена аккумуляторная, и всё, что уцелело в Полянах, снабжалось электроэнергией из этой автономной установки.

Ветер частенько рвал провода на ветке, ведущей в Поляны, и монтёрам из райцентра было за счастье избавиться от этого чемодана без ручки. Теперь любая проблема

была локализована внутри деревни, искать повреждения за её пределами не приходилось.

По пути к администрации я внимательно осматривал провода в поисках порыва, но коммуникации были невредимы. Дверь в здание была открыта и, ещё издали я услышал характерный рёв. Значит, Егорыч уже там и завёл генератор.

Так оно и оказалось. Старик вышел из дверей как раз в ту минуту, когда я подошёл.

– Хорошо было, когда Генка занимался. Он аккумуляторы постоянно проверял, – вместо приветствия сказал Егорыч, вытирая руки ветошью. – А я забываю, бегаю сюда, когда уж вообще света нет.

Он покосился на дверь:

– Не забыть бы заглянуть к вечеру…

Витька не приехал ни в этот день, ни на следующий, и Зойка стала волноваться. Каждые полчаса она выходила на околицу и прислушивалась, не рычит ли вдали мотор «Газели». Но «Газели» не было. Я посмеивался:

– В твоём посёлке решили тебя здесь замуж выдать.

– За кого? – ахала Зойка. – Эт за тебя штоль? Да зачем ты мне?

– А куда тебе деваться? Бросила тебя родина, поедешь со мной в Москву, – продолжал я подшучивать.

А Зойка вдруг посерьёзнела.

– Да ты же не возьмёшь.

И взглянула исподлобья, а я смутился, но выкрутился:

– Конечно, не возьму. Я здесь с тобой останусь… зачем мне та Москва?

– Бросишь родину, значит? – вернула мне камешек Зойка.

А Витька не приехал и на следующий день. Вот-вот должны были подъехать Сергей Иванович с Игорем, и я их очень ждал. От скуки мы с Зойкой порыбачили пару дней, потом оказалось, что в озере неподалёку расплодились раки, и мы наловили их целое ведро.

С каждым днём холодало. И хотя для осени было рановато, её дыхание уже чувствовалось: даже в дни, когда прояснялось, тепло не становилось. Мы кутались в свитера и кофты, по ночам залезали под стёганое одеяло, которое Зойка притащила незнамо откуда, и согревали под ним друг друга тёплыми телами.

Прошла неделя, потом ещё одна. Не было ни Витьки с «Газелью», ни моих мужиков с весельем и бесшабашностью. Теперь уже волновалась не только Зойка, но и я. Однажды, когда мы с Зойкой и Егорычем сидели втроём на завалинке, издали донёсся звук мотоцикла. Первая услышала его Зойка и перебила Егорыча, рассказывающего какую-то байку из своей молодости:

– Тихо! – и подняла палец вверх, прислушиваясь.

Мы замолчали, услышали то, что услышала Зойка и напряглись. Все трое повернули головы к повороту, а Зойка даже привстала. Звук мотора становился всё ближе и ближе, и вдруг Егорыч выдохнул:

– Генка это… больше-то некому здесь на мотоциклах рассекать.

Спустя пару минут из-за поворота выехал мотоцикл с коляской. В коляске сидела женщина, а управлял им, действительно, Генка. Мотоцикл ехал, как сильно перегруженный, женщина явно сидела на каких-то коробках и её голова располагалась почти на одном уровне с водителем, а не ниже, как это обычно бывает.