Темные времена. Книга 3
Шрифт:
Насчёт крови не знаю – мужчина, лежащий передо мной, был с лицом синюшного тела, слегка раздувшийся. Запакован в добротные латы, значит, точно не местный. На каждой пластине доспехов небольшое клеймо в виде раскрывшей крылья птицы. Знак одного из правителей, вроде бы какого-то южанина, хотя мертвец светловолосый, больше на северянина похож.
В области живота нагрудные пластины словно бы разрезаны. Или распилены, или разорваны, но последнее вряд ли – мало у кого хватит силы разодрать металл.
Хотя… волчара из видения про вора смог бы. Наверное.
А в животе дырка. Внутренностей нет, и я почему-то уверена,
И горло. Оно скрыто доспехами, и логично предположить, что убийца до него не добрался, но проверить стоит.
Морщась, я протянула руку к мертвецу и замерла: волчица вдруг оставила в покое оленью тушу, подошла ко мне совсем близко и нервно забегала рядом, едва не задевая мохнатым боком. Ну и нюх у неё!
Разочарованное животное через минутку успокоилось и вернулось к прерванной трапезе, а я наконец-то добралась до шеи, правда, пришлось немного повозиться с шейной пластиной.
Ха, забавно. Шея абсолютно целая, хоть и синюшная, точь-в-точь, как лицо. А вот железяка, которую я верчу в руках, исцарапана чем-то острым. Словно кто-то хотел добраться до содержимого консервной банки с помощью клыков, но не смог.
Не зря игра подсунула мне данного товарища. В почти целом виде. Здесь явно будет самая важная подсказка. Пришло время зелья травницы.
Лапирд, шестой наследник барона, не мог претендовать на земли отца ни в каком виде. К тому же прошлым летом жена старшего сына барона принесла тройню, и по закону Этельгрина у этих внуков прав гораздо больше. Так что Лапирд копил с тех самых пор, как ему исполнилось десять лет, откладывая в сундук половину ежемесячного содержания.
Когда ему исполнилось шестнадцать, он смог нанять себе дружину. Правда, совсем небольшую, в шесть человек, но это были настоящие сорвиголовы, с которыми не зазорно и в Активную Тьму отправится. Так что Лапирд попрощался с семьёй, повесил на шею знак Бога Света, подаренный матерью, и отправился на север, где, по слухам, Тьма поглотила большое поселение уже много лет назад. Бессмертные почему-то не слишком охотно сражались с ней, а значит, у родовитого бессребреника был шанс обрести славу, почёт, а в случае удачи – свободную, никому не принадлежащую землю.
Кто же знал, что наёмников тоже нужно выбирать с умом. Есть те, для кого слова «честь» и «честность» не пустой звук, а есть…
Впрочем, поначалу Лапирд не догадывался о своей судьбе. Ничто не предвещало беды, в седельных сумках позвякивали остатки сэкономленных денег, а у сердца, под бронёй, лежало рекомендательное письмо от отца. Письмо надлежало отдать правителю, чьи владения граничили с территориями Активной тьмы. Старый друг барона мог помочь провизией, лекарями и советом.
Вот только в Глубоких топях наёмники избили своего работодателя, надругались над ним, перебили обе ноги, забрали письмо, деньги и бросили среди болот, думая, что он мёртв. Единственное, что не тронули – божий знак. Небольшой сияющий шарик на нитке. Решили, что незачем привлекать лишнее внимание истинных властителей Этельгрина.
Но Лапирд очнулся. И смог бы выжить, если бы пополз на восток, в сторону деревни нечестивцев. Но юноша двинулся на юг. Переломанные ноги причиняли ужасные страдания и к тому же не давали подняться и оглядеться. Приходилось нелегко. Он полз очень долго, с
А потом юноша попал прямо в объятия волков: его путь привёл к логову. Возможно, добыча впервые сама приползла к хищникам, но это и не важно – звери не растерялись. От Лапирда остались только кости. Голову мать стаи утащила вниз, в своё логово, чтобы слепые молочные щенки знали запах человечины. Нечасто такой обед попадается, а будущее поколение должно понимать, кто на болотах самый опасный и в то же время самый вкусный. Именно так амулет Света попал в глубины холма, чтобы долгие годы там проваляться.
То, что «видение», а точнее, прокрученное передо мной видео, было отвратительно натуралистичным, мягко, очень мягко сказано. И мальчишку насиловали и избивали «без купюр», и плакал он, ползая по кочкам так, что моё виртуальное сердце разрывалось от жалости, и ели его, рыча от удовольствия, вблизи и неспешно. А главное, я не могла закрыть глаза или скипнуть, в смысле, промотать запись.
Мерзкое, ужасное и совершенно бессмысленное в своей подробности зрелище. Очень надеюсь, что этот квест восемнадцать плюс. Не всякий взрослый захочет такое разглядывать, что уж о детях говорить.
Иногда я забываю, что местные сценаристы слегка повёрнуты на омерзительных сценах.
И вообще. При чём тут история сына барона? Товарищ в латах явно не он. «Моему» мертвецу хорошо за тридцать, он бородат и, как бы это сказать, цел. Никто его не ел, ну, разве что содержимое брюшной полости подевалось куда-то.
И почему «видение» так долго и настырно показывало мне амулет? Как он лежит в углу пещеры, тускнеет, покрывается трещинками, как его периодически пробуют на зуб щенки нескольких поколений, как цепочка покрывается грязью и свалявшейся шерстью и через годы превращается в толстую шерстяную нить? А дальше вообще интересно получилось – один из щенков заигрался, запутался в этой нитке-цепочке, да так и не смог от неё избавиться. Молодой волк рос, нить натягивалась на могучей шее, пока не вросла в кожу. Снаружи осталась только бусина.
К чему это всё? Непонятно.
Ох, чувак в латах, кто же ты такой? Даже смерть твою не показали.
Наверное, нужно всё-таки внутренности искать.
Я стала наворачивать круги вокруг холма, заглядывая под каждый куст волчьей ягоды и расковыривая кучи и кучки костей. Большей частью животных, но попадались и человеческие. Потом поднялась на пологую вершину и принялась копошиться там. Мать стаи практически всё время была рядом – ходила, нюхала, недовольно скалилась, но рассекретить меня всё никак не могла.