Темные времена
Шрифт:
– Как вы с боевым другом-то обращаетесь, – раздался возмущенный голос сбоку.
Охотник развернулся, сжимая кулаки. Рядом, держа под уздцы смирного гнедого мерина, стоял давешний рыжий паренек, с затаенной злобой глядя на Хеса. На лице багровел кровоподтек, а губы были растрескавшимися – последствия жестокого удара в лицо.
– Чего тебе надо? – буркнул мужчина, отворачиваясь.
– Я с вами поеду, – по голосу парнишки было понятно, что его, равно как и охотника, данная перспектива в восторг не приводила, да и
– Темный, за что мне это все? – взмолился отчаявшийся Хес. – Сопля, ты хоть раз в жизни меч в руках держал?
Рыжий насупился и, вскинув острый подбородок, сверкнул голубыми глазами:
– Истинному служителю Семерых не нужна презренная сталь! Я усмиряю Порождения Ночи святой Силой, данной мне свыше!
Хес расхохотался:
– Ты хоть до послушника-то дорос, мальчишка?
– Дорос, – буркнул съежившийся юноша, злобно посверкивая глазами.
– Как звать? – более дружелюбно поинтересовался охотник, сладив с упрямым жеребцом и легко взлетая в седло.
– Исэйас, – мальчишка гордо задрал голову и неловко забрался на гнедого.
Хес, косо поглядев на неуклюжие движения непрошенного спутника, тяжко вздохнул и пришпорил палевого, покидая Альфонзул. Паренек, не слишком уверенно державшийся в седле, упрямо сжал зубы и последовал за своим спутником.
– Что ты пыхтишь, как медведь после спячки? – раздраженно рявкнул охотник, когда ему надоело выслушивать печальные вздохи и постанывания Исэйаса.
Солнце медленно клонилось к закату. В пути они были совсем ничего, по меркам охотника, – часов девять, не больше. За это время они останавливались всего один раз, чтобы дать лошадям передохнуть, да и самим перекусить не мешало. Хес знал, что через четверть часа возле леса будет небольшой постоялый двор, в котором можно остановиться на ночь. Да и с жеребцом, совершенно переставшим воспринимать хозяина как дружелюбное ему существо, надо было что-то делать.
Мальчишка на вопрос промолчал, лишь страдальчески поморщился, ерзая в седле.
– Задницу отбил, что ли, герой? – осведомился Хес, сдерживая усмешку.
Исэйас возмущенно посмотрел на теперь уже хохочущего в голос охотника и что-то прошипел, мстительно косясь на спутника, чем вызвал лишь новый взрыв смеха.
На постоялом дворе Хес наблюдал за мальчишкой: движения были неловкими, неуклюжими. Когда он передавал поводья подскочившему конюху, охотник бросил взгляд на его руки. Изнеженные, не державшие ничего тяжелее пера. Трудно с ним будет.
Во время ужина мальчишка не проронил ни слова, хотя по его глазам было видно, что на языке у послушника крутится целая сотня вопросов, но не понаслышке зная тяжелый нрав охотника, он предпочитал молчать и сверлить осоловевшим взглядом столешницу.
– Иди, ложись, – Хес за шкирку поднял из-за стола клюющего носом паренька.
– А ты куда? – вскинулся тот,
– Пойду, осмотрюсь, не водятся ли здесь какие Твари, которых ты потом изгонишь, – насмешливо ответил охотник, накидывая плащ.
Мальчишка побледнел, но упрямо заявил:
– Я с тобой!
– А я сказал – спать, – нахмурился Хес.
– Нет! Мне магистр… сказал… – съежился под испепеляющим взглядом мужчины юнец.
Хес, не слушая возражений, схватил Исэйаса за руку, отвел в отведенную ему комнату, резким толчком в грудь заставив того повалиться на кровать.
– Выйдешь – прирежу, – спокойным тоном сказал он, незаметно для мальчишки складывая пальцы в знак.
Исэйас закрыл ставшие тяжелыми веки и, спустя секунду, мирно засопел, отвернувшись к стенке.
Хес вышел за ворота притихшего постоялого двора и быстро направился к лесу, темной полосой видневшемуся невдалеке.
Не доходя до него пары сотен метров, остановился. Запрокинул голову, всматриваясь в мигающие точки звезд; глубоко вздохнул, с затаенной тоской чувствуя окружающую его ночь. Потом мотнул головой, отгоняя наваждение, прикрыл глаза цвета расплавленного серебра, мягко замерцавшие во тьме, и чуть слышно выдохнул слова.
– Приветствую тебя, Ловец Душ, – шелестом ветра в траве пронесся женский голос.
– Приветствую тебя, Благая, – тихо ответил Хес.
Перед ним, свиваясь из струй воздуха, возникла фигура невыразимо прекрасной в лунном свете нагой девушки.
– Что привело тебя ко мне в столь тяжкое время? – сильфида медленно приблизилась к неподвижно стоящему мужчине.
– Простая, – Хес слегка улыбнулся нечеловечески красивой женщине, которая ласковым дуновением ветра дотронулась до его щеки. – Мне нужен мой рабикан.
– А как же простые лошади? – в нежном голосе сильфы проступило удивление.
Охотник только развел руками. Фейри нахмурилась.
– Ты слабеешь, Ловец, – ее прозрачные глаза пристально изучали замершего в шаге от нее мужчину. – Почему ты сжигаешь себя ради людей?
Хес промолчал, прикрывая мерцающие глаза:
– Ты выполнишь мою просьбу?
– Ты помнишь плату, молодой господин? – сильфа отстранилась.
– Да, помню. Может, еще и коня заберете? Жалко животину вот так просто оставлять.
– Конечно, – мягко улыбнулась дух воздуха.
Охотник закатал рукав рубашки, вытащил нож и полоснул по запястью. Из пореза заструилась густая, серебряная в свете луны, кровь.
Сильфа подставила сложенные руки под струю – и капли крови у нее на ладонях перекатывались, блестя появляющимися гранями и превращаясь в темные рубиновые камни.
Она вновь улыбнулась и рассыпалась потоками ветра. На ее месте закружился темный вихрь, уплотняясь и приобретая форму. Мгновение спустя в протянутую руку Хеса ласково ткнулся огромный вороной жеребец с золотыми глазами.