Темные времена
Шрифт:
И коротко, без замаха, ударил сложенной лодочкой ладонью снизу вверх, с хрустом разламывая ребра захрипевшего Магистра. С мерзким хлюпаньем дернул назад, вытаскивая еще бьющееся сердце святого отца. Гайюс, захлебнувшись собственной кровью, осел на землю, неотрывно глядя на сгусток жизни в руках мягко улыбающегося фейри. Хес, насладившись ужасом и осознанием своей смерти, вспыхнувших в темных глазах умирающего, сжал стальные пальцы. Потом вытер окровавленную руку об белые одежды безжизненного тела под ногами, аккуратно вытащил амулет из костенеющих пальцев и застегнул замочек, возвращая украшение на место.
Исэйас, отпущенный наконец бдительным Ролло,
– Хватить хныкать, – отстранил от себя парнишку и неожиданно подмигнул. – Дела только начинаются, а сейчас нам надо позорно драпать. Остановить Прорыв я уже не смогу, а когда Твари полезут отсюда, наши шансы на выживание скатятся до нуля. Сейчас надо предупредить Гильдию, ближайшие города и деревни об опасности – пусть люди уходят под защиту крепостей. А заодно раскатаем этот Святой Орден по бревнышку, потому что я уверен, что таких, как Гайюс, там более чем достаточно, а значит – и точек будущих Прорывов. Боюсь, что начинается война за выживание.
Посреди светлого, яркого и полного жизни леса, дрожа, начала проявляться оскверненная, покрытая прахом территория, от которой во весь опор летели два всадника, а рядом с вороным одного из них, крепко держась за стремя, пластался в бешеном беге мужчина с хищными, нечеловеческими глазами.
Глава V
– «Я не колдун!» – Исэйас беспрестанно ерзал в седле, то и дело оглядываясь на Хеса.
– Так и есть, – буркнул охотник, закатывая глаза.
– Ну и горазд же ты врать! – возмутился послушник. – Я же…
– Слушай, мелюзга! – разъярился черноволосый мужчина. Я тебя сейчас на ближайшем суку повешу вверх ногами, если не уймешься!
– «Фейри не лгут, они лукавят», – передразнил Исэйас, на всякий случай направляя коня подальше от Хеса. – Уй!
Вороной Хеса внезапным скачком оказался рядом с лошадью послушника, и охотник, поймав зазевавшегося мальчишку за ухо, с сомнением разглядывал его, размышляя, что же с ним теперь делать.
– Фейри – они такие, – злобно фыркнул Ролло, раздраженно теребя черную повязку из плотной ткани на глазах.
– Пакостное животное, – шипит Хес, стоящий с лоскутом материи в руках. – Ролло, Темный тебя сожри, ну подумай ты своей пустой головой!
– Не трогай меня! – угрожающе рычит баггейн, скаля внушительные клыки.
– Как ты думаешь, что скажут люди, когда увидят твои глаза? Правильно, с дубьем и вилами нас встретят! – Охотник потрясает повязкой. – Тебе-то разница какая, что с ней, что без нее – все одинаково хорошо будешь видеть!
– Не хочу! – упрямится Ролло, но уже не так уверенно.
– Дурень, – беззлобно ругается Хес и приводит последний аргумент. – Я ведь и приказать тебе могу!
Оборотень раздраженно сверкает желтыми глазами и покорно повязывает черную ткань на голову, мстительно пытаясь отвесить довольному охотнику подзатыльник. Хес хмыкает и легко уворачивается от тяжелой руки друга.
На привал они расположились только после захода солнца.
Парнишка тихо сопел, с головой завернувшись в тонкое походное одеяло, Хес тоже спал, повернувшись спиной к костру, и Ролло осторожно, чтобы не потревожить отдыхающих спутников, поднялся и бесшумно исчез в лесу.
Остановился у реки и полной грудью вдохнул ночной воздух. Мягко мерцала спокойная гладь воды, над которой тонким маревой дрожала ночная мошкара; по стеклу реки иногда пробегала рябь, когда начинала играть рыба; а окружающий, казавшийся таким тихим мир был полон запахов и звуков, которые различал оборотень. Он угрюмо глянул на полускрытую облаком луну: сейчас он ненавидел себя. Ненавидел за тот промах, которых совершил, и который привел его к такой жизни – в образе твари, за которыми он всегда охотился и которых ненавидел всем своим существом. А сейчас именно в его груди теснилось щемящее чувство близкой свободы: он чуял живую, теплую человеческую кровь совсем неподалеку, на месте их стоянки. И звериная сущность тяжело ворочалась, сдавленная тисками разума и крайне недовольная тем, что бывший охотник, пусть и с трудом, но контролирует ее. Ролло знал – однажды она победит, и тогда те, кто окажутся рядом, пострадают. Это Хес у нас такой… уникальный и полный сюрпризов. А если под его когтистую лапу подвернется тот же Исэйас?
Баггейн досадливо зарычал, проклиная упрямого друга, который не смог поднять на него клинка и обрек на мучения.
– Ролло? – он подошел, как и всегда, совершенно неслышно.
Раньше бывший охотник часто становился жертвой его бесшумных нападений. Злился, тряс стервеца за грудки, но черноволосый парнишка лишь смеялся, глядя на перекошенное лицо друга. И однажды, наученный горьким опытом и уже знающий невыносимого напарника, он сцапал его за густую шевелюру раньше, чем тот понял, что раскрыт, и устроил ему такую трепку, что Хес еще неделю дулся на него. Но подкрадываться перестал.
Голос, звучащий за спиной, сейчас был тихим и немного виноватым. Ролло медленно повернулся и хмуро посмотрел на друга.
Хес стоял в паре шагов, словно боясь приблизиться, потом мягко ступил вперед и как-то неуверенно протянул к нему руку.
– Я проснулся, а тебя нет… Я мне показалось, что… – он осекся и с мучительной неловкостью посмотрел на замершего баггейна.
– Что меня нет, а наша встреча – это всего лишь сон? – оборотень сделал шаг навстречу ему и ласково обхватил чуть дрожащие тонкие пальцы.
– Да, – тихо произнес Хес и опустил блеснувшие серебром глаза, глядя на Ролло снизу вверх, ведь баггейн на голову выше своего друга.
В душе у Ролло вспыхнула совершенно непонятная ему ярость – сейчас перед ним стоит настоящий Хес. Не тот гордец, каким его видят простые люди; не безжалостный охотник, почти легенда, каким его воспринимают восхищенные товарищи по Гильдии; а растерянный и – невероятное дело – напуганный, совсем еще молодой парень, каким его знал Ролло. Только перед ним маски срывались, и он видел его настоящим, искренним. Только вот, как выяснилось, и он ошибся. Проклятый фейри!