Темные времена
Шрифт:
Рядом подавился возмущенным воплем Исэйас, наблюдающий за тем, как бессердечно обращаются с древними свитками варвары, с которыми его свела судьба.
– «Тварь, ликом человек, а душою – волк, кою можно разговором усмирить». Слышишь, Ролло? Интересно, они действительно раньше оборотням зубы заговаривали? – Хес со смешком захлопнул фолиант, исписанный каллиграфическим бисерным почерком.
– Может, кому-то и вправду удавалось? – откровенно рассмеялся баггейн.
– Такому, как я, например, – мурлыкнул бесстыдный охотник.
Серебро
Ролло вздрогнул и с трудом подавил дрожь, огнем пронесшуюся по телу. Набрал воздуха в легкие, открыл было рот, собираясь высказать охотнику все, что он о нем думает – и со щелчком захлопнул его, едва не прикусив язык. Этот паршивец просто издевался! Нащупал его слабое место, и теперь без всяких сомнений и угрызений совести вовсю этим пользуется! Если раньше его шуточки сводились к неслышным подкрадываниям и не больше, то сейчас проклятый фейри перешел все границы.
Баггейн разъяренно рыкнул, вызвав недоуменный взгляд неподвластного чарам послушника, и выскочил за дверь, переводя дыхание.
– Ролло, что… – договорить вышедший за другом Хес не успел.
Оборотень с рыком развернулся, ухватив охотника за груди и приперев к стенке.
– Ты что делаешь, сволочь? – тихо прошипел он, приблизив лицо к Хесу и твердо взглянув в серебряные глаза.
Верхняя губа дрогнула, обнажая нечеловеческие клыки.
– Приучаю тебя, Ролло, – почти неслышно, одними губами шепнул мужчина, бесстрашно глядя в хищные звериные глаза, полные тоски и затаенной боли. – Ты должен уметь не поддаваться моим чарам. Иного способа я не вижу.
Ролло отпрянул от друга, словно тот был ядовитой змеей. Поймав полный раскаяния взгляд, тяжело вздохнул и взъерошил короткие волосы. Потом раздраженно махнул на него рукой, понимая, что всякая злоба на этого невыносимого фейри куда-то пропала.
– Ладно, – он с отвращением глянул на груды свитков и фолиантов, за которыми где-то в самом углу притулился заваленный пергаментными страницами послушник. – Давай, недоразумение, трудись в поте лица.
Хес послушно скользнул между шаткими конструкциями, уселся на свое место и уткнулся в книгу. Ролло зловеще оскалился: теперь он знал управу на этого охотника.
– Ты ее только переверни, – хихикнул из угла Исэйас, глядя, как Хес невидящим взглядом пронзает перевернутые страницы.
Мужчина кисло улыбнулся и сверкнул глазами в сторону мальчишки. Рыжий независимо вздернул подбородок, слыша сдавленный хохот баггейна.
Следующие два часа прошли в молчании, изредка прерываемом жутким завыванием и клацаньем – Ролло боролся со сном, но безнадежно проигрывал. Глаза слипались, а ночи, в которые его звериная натура не давала отдыха, давали о себе знать тяжелой усталостью, навалившейся на плечи.
Вопль Исэйаса «Я нашел!» заставил его подскочить, хватаясь за рукоять несуществующего клинка.
– Мелкий, – возмущенно обратился он к вспыхнувшему от такого
– Как скажешь, старичок, – отозвался Исэйас, и теперь уже баггейн насупился, слушая хихиканье Хеса из угла.
– Давай, показывай, что нашел, – буркнул он, подхватил свою свечу и переставил ее ближе к мальчишке.
Рыжая голова склонилась над древним, толстым фолиантом в кожаном переплете с золотым тиснением.
Вначале был лишь Хаос. Темный, непроглядный, щерившийся глоткой пустоты и острыми клыками тех, кто прятался в туманных завихрениях. Невидимые, неосязаемые, но бесконечно жуткие в собственном безумии. Спокойные и благодушные, полные осознания мощи и Силы, клубящейся в бестелесных душах.
А потом все изменилось. Рухнуло в одночасье. Временные потоки лучами пронзили податливую плоть Ничто, вспыхнули, подобно солнцу, и появилось средоточие Разума.
Книга Судьбы.
Единая во всех реальностях. Пишущая сама себя, неподвластная никому, кроме Избранных.
И сущности оказались заперты в клетке между границами возникающих и развивающихся Миров. Глухая злоба овладела бессмертными существами; безумие выплеснулось ненавистью ко всему живому.
Их назвали Иными. Стоило только истончиться прозрачной стенке их темницы, как они с воем вырывались наружу, и тогда беда ждала Мир, в который прорвался Хаос.
Хранитель был неусыпным и могучим стражем, охраняющим изнанки Миров. Вооруженный мощью всех Миров, мудростью, собранной в единой Таинственной Библиотеке, он противостоял жутким безумным тварям, которые, одержимые злобой, рвались туда, где маленькими искорками билась жизнь.
И были в Мирах Его наместники, что следили за Иными, не давали им проникнуть в уязвимые реальности, а коли случалась беда – призывали Хранителя, побеждали созданий Пустоты, выдворяли обратно в Межмирье.
Твердыня Мира Ранессы – Святое Аббатство. Нерушимой скалой стоит оно, сдерживает враждебные сущности, ибо Сила, сокрытая в его стенах, подвластна лишь немногим. Семерыми называют их, и бесконечна их мощь в пределах этого Мира.
– Если с Тварями все более-менее понятно, то к чему тут упоминание Семерых – не понимаю, – нахмурился Ролло.
– Они – наместники Хранителя, – пояснил Исэйас, но в его глазах Хес увидел недоумение. – И если случается беда, то они должны призвать его, дабы он справился с напастью… Только вот тот священник говорил о точно противоположном – Семеро и приказали впустить Тварей в наш мир.