Темные времена
Шрифт:
Как и в этот раз. Человек взял на свои плечи слишком тяжелую, неподвластную его желаниям ношу, забыл свое место в этом мире, решил, что вправе решать, кому жить, а кому – умереть, и в этом слепом безумии превзошел даже фейри. Такое никогда не прощается и не забывается.
Если после этой войны останется хоть кто-то, способный рассказать потомкам об этом.
* * *
– Я похож на мальчика на побегушках? – огрызнулся Неро,
– В двух кварталах отсюда один из ваших засел в доме и отказывается выходить, – фейри фыркнул и сложил руки на груди. – Вопит, кидается заклятиями – и откуда только сила берется? – упоминает Темного и бранится так, что даже сплавщики леса позавидовали бы.
– С каких это пор вы не можете одолеть колдуна, Высшие? – скептически осведомился Неро, натягивая сапоги и приглаживая вставшую дыбом шевелюру.
Снежный зашипел, как горячее масло на сковородке. Охотник уже усвоил, что фейри очень легко вывести из себя – стоит только поставить под сомнение их силу. Другой вопрос был в том, стоит ли играть с огнем?
Охотник получал просто невыразимое удовольствие от этой игры. Ему было смешно наблюдать за тем, как представители волшебного народа силятся доказать свое превосходство над смертными. И за короткое время своего знакомства с фейри успел здорово поцапаться с несколькими воинами из отряда, пока те не сообразили, что темноволосый ехидный мужчина просто развлекается, наблюдая за их негодованием. И тогда Неро поумерил свой пыл: его взяли на заметку, а получить клинок в спину, а то и в горло – чтоб уж видеть глаза нахала во время последнего мига его жизни, – очень не хотелось. Но иногда он просто не мог удержаться от соблазна.
Спокойной к его нападкам оставалась только золотоволосая Леверн. Неро подозревал, что только благодаря ее приказу охотник еще цел и невредим. Впрочем, особенного желания как-то задеть ее даже не возникало – фейри рассердилась только один раз, когда он случайно коснулся ее. Она отшатнулась в испуге, словно простым касанием он мог причинить ей боль.
– Не смей! – нахмурилась она, но, заметив неподдельное изумление на лице охотника, смягчилась: – Видишь эти браслеты? Они поддерживают иллюзии, чтобы вы, смертные, могли смотреть на нас без вреда для самих себя. Но они несовершенны – одно касание разрушает чары, а сейчас мы бережем силы: на этой земле наши возможности сильно ограничены.
– Прости, – искренне огорчился Неро. – В таком случае, почему Хесу удавалось проворачивать такой трюк и не опасаться, что чары спадут?
Леверн вздохнула и отвела глаза.
– Вечерняя Звезда всегда был несколько… иным, – она закусила губу. – Ты видел амулет у него на груди?
Охотник прищурился, перебирая в памяти встречи с самым проблемным товарищем, и отрицательно качнул головой.
– Он действует по тому же принципу, что и наши, – было видно, что эта тема девушке неприятна, – но питается от силы убитых
Неро потрясенно молчал.
– В этом нет его вины, – горько произнесла Леверн. – Это его сущность – Неблагой фейри, раздираемый противоречиями, потерявшийся и постоянно ощущающий муку, сковавшую душу. Любое ваше прикосновение жжет его хуже огня, любая ваша вспышка чувств, которые вы совершенно не умеете сдерживать – как еще он сумел сохранить рассудок здесь? Знал ли Князь, на что обрекал его?
Последние слова, явно обращенные уже не к охотнику, она почти шипела, и зрачки полных ярости глаз вытянулись в вертикальные щелки, напоминая змеиные. Неро с трудом подавил желание отшатнуться – в своем бешенстве фейри заставляла холодеть от ужаса.
Заметив изменившийся взгляд собеседника, Леверн тряхнула головой, успокаиваясь, виновато улыбнулась и коротко кивнула, показывая, что этот разговор закончен.
– Мы можем его убить, – хищно ухмыльнулся Снежный и заправил за ухо прядь кипенно-белых волос, – но, к моему несказанному разочарованию, юнец имеет неплохой потенциал, да и чары применяет весьма интересные – он нам еще пригодится.
Неро нахмурился. Откуда в Альфонзуле взялся сильный чародей? Память услужливо подсунула слова Десебела об одном из орденцев, временно переданного в пользование Гильдии. Тогда его нежелание принимать помощь от фейри вполне понятно. Охотник только тяжело вздохнул и последовал за Карстом.
Дом, в котором засел сопротивляющийся очевидному клирик, был просто создан для того, чтобы удачно держать круговую оборону: притулившийся между двумя разрушенными строениями, завалившими подход к дому с трех сторон, он грозно смотрел на осаждающих чернотой разбитых окон, в которых то и дело мелькала фигура незадачливого борца со злом.
Неро ожидал, что наткнется на насупленных и обиженных фейри, вместо очередной порции восхищения получивших в лоб отборную ругань и пару заклятий, но волшебный народ, казалось, пребывал в абсолютном восторге от происходящего безобразия. Двое о чем-то тихо переговаривались, весело косясь на мрачно сопевшего в своем бастионе клирика, а еще трое чуть поодаль, кажется, делали ставки. Охотник закатил глаза – некоторые из фейри вели себя хуже детей, что никак не способствовало поддержанию статуса великих и ужасных. Впрочем, Леверн говорила, что Неблагие ведут себя совсем иначе, и обольщаться мнимым добродушием представителей волшебного народа не стоит.
– Эй, парень! – крикнул он, подходя к дому, но предусмотрительно остановился в нескольких футах от стен и окон: Темный его знает, что святоше в голову взбредет. – Тварей уже с ночи выбили, если кто и остался, то убрались прочь, поджав хвосты! Хватит воевать с пустотой, твоя сила нам еще понадобиться!
В доме озадаченно примолкли; мгновением позже в проеме окна появилась светловолосая голова, и обладатель пшеничной спутанной, местами опаленной шевелюры обвинительно ткнул пальцем на старающихся скрыть улыбки фейри.