Темный час
Шрифт:
— Как вы считаете, почему они не должны там сидеть?
— Понятия не имею. Если бы я знала ответ на этот вопрос, меня бы тут не было. Это просто…неправильно.
— А вы знаете, как должно быть правильно?
Болезненно пожимаю плечами. Откуда мне знать.
— Еще имя Майкл.
— Если вы слышите, что кого-то называют этим именем, вам это тоже кажется неправильным?
— Да, это звучит глупо, верно?
— Нет, вовсе нет, Джессика. Это вполне нормально, — доктор делает
Устало гляжу на него, пытаясь распознать, вынесли ли мне только что смертный приговор.
— И каков мой диагноз?
— Смею предположить, что нервная работа, постоянная усталость и расставанием с парнем привели к нервному срыву. У вас было такое, что вы не помнили, что делали вечером? Или пришли с работы, и весь вечер провалялись в постели?
Киваю. Было.
— Это последствия нервного срыва. Организм, таким образом, пытался восстановить запас сил и выровнять эмоциональный фон, который пошатнулся.
— Это понятно. Это все относится к Боби. А что же со столом и Майклом?
— Джес, скажите, вы хоть что-нибудь помните о том, почему для вас это важно?
— Ни капли. Просто хлоп, и знаю. Угловой стол, Майкл и двойной эспрессо. Только это меня выбивает из равновесия. У меня в жизни не было ни одного знакомого с таким именем. Я даже придумать никого не могу, кого могло бы звать также.
— Боби вас избивал?
— Нет, что вы. И о потери памяти тоже речи быть не может. Хоть она местами и смазана, но я точно помню, что делала, а чего нет. Сотрясение я точно не получала.
— Я считаю, что никакого Майкла не существовало. Понимаете, — он отложил записи в сторону, — при серьезных моральных и психических потрясениях человеческий мозг пытается найти место, куда ему можно спрятаться, словно в раковину. Зачастую люди в таком состоянии придумывают себе то, чего не было, пытаясь спрятаться за обманом, как за каменной стеной. Это их маленький выдуманный мир, в котором им комфортно, безопасно. А настоящая жизнь кажется некомфортной, постоянно ощущается тревога и беспомощность.
О, да! Беспомощность стала моей сестрой за эти месяцы.
— Значит, я все-таки сумасшедшая?
— Бросьте, мы не ставим таких диагнозов. У вас было серьезное потрясение, вызванное рядом факторов. Они привели к тому, что вы выдумали себе образ идеального парня, который должен был вас защитить.
— От Боби?
— И от него тоже. От целого мира. Ваше подсознание услужливо нарисовало образ идеального партнера, пытаясь придать устойчивость расшатанной нервной системе. Вы уцепились за него, как за спасительную соломинку. Ваш мозг заставил вас поверить в то, что это было.
— Но так как это ничего не было, возникло чувство
— Именно.
Говорит убедительно. Выводы делает убедительные. Только почему-то мне кажется, что со мной все не так, как доктор описывает.
— Вы мне выпишите лекарства?
— Конечно, ведь я всеми силами желаю вам поправиться.
Глава 26
Препараты заставляли меня смириться, что никакого Майкла не существовало.
Препараты заставляли меня понять, что я не сумасшедшая.
Препараты заставляли перестать искать смысл там, где его нет.
Не было больше раздвоенной жизни. Я всеми силами пыталась удержать убегающий рассудок, потому что препараты лишь убирали последствия.
Они не убирали причину. Я все еще вздрагивала, когда кто-то заказывал ненавистный двойной эспрессо. Все еще разглядывала угловой стол, желая материализовать там все свои мысли. Иногда я подолгу сидела за ним, пытаясь услышать малейшие отголоски прошлого внутри, но ничего не приходило. Зияющая пустота внутри не хотела заполняться.
Я старалась вспоминать слова доктора и повторять себе, что все именно так и было. У меня случился нервный срыв, который привел к таким неоднозначным последствиям. Признаваясь и доказывая себе, что это действительно так, я удерживала сознание на плаву, не давая ему раздвоиться.
Но в глубине души я понимала, что это все вранье.
Потому что чувство безмерной потери и боли никуда не ушло. Оно лишь притупилось, и сидело теперь на подсознании, постоянно вызывая тоску и непрошенные слезы.
А плакала я часто. Очень часто. Никогда бы не подумала, что я такая плакса.
Я оставила попытки понять, что случилось с моим смазанным прошлым. Кусочки мозаики никак не складывались, они совсем не подходили друг к другу. Поэтому я решила, что если мой мозг считает, что лучше чего-то не помнить, значит, так будет лучше для нас обоих.
Чем больше я гнала назойливые мысли прочь, тем больше понимала, что это все неправильно. Вся моя жизнь неправильная. Я словно тень самой себя.
И лишь боль была настоящей.
В это крайне дождливое для весны утро, кафе было почти пустым. Урсула сегодня взяла больничный, а новый сменщик еще не пришел. Я устало перекладывала чистые столовые приборы из одного ящика в другой.
Пришел дядя Томас и сел на свое любимое место за барной стойкой.
— Джес, рыбка моя, я смотрю, ты стала выглядеть лучше.
— Да, я была у того доктора, чей номер вы оставили.
Томас довольно кивает.
— Он хороший врач, знает свое дело. Надеюсь, он помог тебе справиться с твоими демонами.