Темный день. (Дилогия)
Шрифт:
Дарин оглянулся.
— Басиянда, ты где?
Верный раб, меж тем, приблизившись к лестнице, с удивлением и опаской рассматривал горгулью. Та ответила ему неприязненным взглядом.
— Чего уставился? — сварливым тоном осведомилась она. — Горгулий никогда не видел?
— Я…
— Басиняда, умолкни, — велел Дарин и кивнул знакомой горгулье. — Приветствую, желаю процветания! Ты Меркателя, купца, не видела случайно?
— Приветствую, — буркнула она. — Вчера он тут с Бутасой мимо проходил,
— Это мой… э… э…
— Я раб этого господина, — гордо объявил Басиянда. — Вот мой господин, а я — его верный раб!
— Басиянда, ты опять за свое?! Я ж тебя, блин, просил!
— Кого только тут не увидишь, — брезгливо проговорила горгулья и отвернулась.
Дарин покосился на раба: нужно было как можно быстрее сплавить его обратно Меркателю!
— Не оставай!
— Счастлив буду следовать за тобой, господин, — заверил Басиянда.
Вслед за Дарином он взбежал по широкой лестнице Морского Управления и двинулся по коридору, постоянно оглядываясь на горгулью. Лишь удалившись от нее на приличное расстояние, верный раб воспрял духом и вспомнил о своей прямой обязанности:
— Приветствую, приветствую, почтеннейшие! Я — раб этого господина и я счастлив тем, что я ему принадлежу! — на ходу громко сообщил Басиняда двум помощникам купцов, спешившим навстречу. — Мой господин важная персона и…
Помощники изумленно переглянулись.
— И вас я тоже приветствую, — продолжал Басиянда, обращаясь к хмурому гоблину со свитком в руках. — Мой господин…
— Басиянда, заткнешься ты или нет? — потерял терпение Дарин.
— Конечно, нет. Я же прославляю тебя, господин! — строго ответил раб. — Занимаюсь своим делом, в котором мне нет равных! Помнишь, я рассказывал тебе о правилах? Так вот, второе правило раба: будь красноречив в похвалах своего господина и не бойся переборщить! А я очень хороший раб, все тридцать шесть правил изучил прекрасно! И я…
Дарин резко остановился.
— Мы же договорились! Ты обещал, что будешь прославлять меня молча! Обещал?!
Басиняда согласно кивнул.
— Да, господин. Но я тут подумал на досуге: что толку от того, что я прославляю тебя молча?! Ведь этого никто не слышит! Ты скромен, господин, — неодобрительно продолжал раб. — Пришлось мне поразмыслить и решить, что твоя скромность тоже достойна прославления! А, кроме того, ты щедр, господин, ты добр и хорошо собою, честен, отважен — и все эти качества я просто обязан прославить, как следует!
— Щедр? — недоверчиво переспросил Дарин. — Отважен? С чего это ты взял?
— Второе правило раба, — многозначительно напомнил Басиянда. — Будь красноречив… а я, как видишь, очень, очень красноречив!
Дарин жестом велел ему заткнуться и двинулся дальше.
—
Возле галереи, ведущей в другое крыло здания, Дарин нос к носу столкнулся с Пулисом: лучший курьер Управления спешил по делам и на ходу грыз большой кусок сыра.
— Привет, Пулис! Ты Меркателя не видел? Он мне позарез нужен!
Пулис поспешно прожевал сыр.
— Привет, привет! Нет, не видел сегодня, — ответил курьер, откусывая очередной кусок и с удивлением разглядывая Басиянду в его диковинном одеянии. — Работы навалили столько, не продохнуть! А кто это с тобой? — спросил он с набитым ртом.
Дарин замялся.
— А это… ну… как бы тебе сказать…
— Я — раб, — горделиво отозвался Басиянда, свысока поглядывая на курьера. — И счастлив быть рабом вот этого почтенного и всеми уважаемого господина!
Он низко поклонился Дарину.
Глаза у Пулиса сделались круглыми.
— Раб?!
Дарин украдкой показал Басиянде кулак.
— Да плюнь ты на его! Лучше меня послушай, Пулис, тут вот какое дело. Это Меркатель все подстроил! Я вчера ему помогал дельце одно улаживать, он хорошо заплатить обещал. Отблагодарить, так сказать. «Я, говорит, дорогой подарок тебе сделаю»! И вот, полюбуйся — Дарин ткнул пальцем в сторону Басиянды. — Вот он, подарок! Каково, а? Раба мне презентовал! Я теперь рабовладелец, понимаешь?
Пулис покачал головой.
— Ничего себе подарочек, — заметил он, снова принимаясь за сыр. — Хлопотный больно… корми его, одевай, обувай!
— Вот и я о том же! Я уж его прогонял, сам посуди: какие у нас в Лутаке рабы?! Откуда? А он не уходит! И что делать — не знаю. Хочу теперь Меркателя найти да обратно подарок вернуть — пусть сам расхлебывает!
— Напрасно, господин! — встрял Басиянда. — И не пытайся, я все равно буду служить тебе! Третье правило раба говорит…
Дарин страдальчески посмотрел на курьера.
— Вот видишь? Так — весь день! То восхваляет, как ненормальный, то правила какие-то твердит. А в промежутках — есть требует!
Пулис тут же запихал в рот остатки сыра.
— Ну и ну, — невнятно пробубнил он. — Требует?!
Басиянда с завистью посмотрел на жующего курьера.
— А у тебя-то как дела? — спохватился Дарин.
Пулис сверкнул глазами.
— Последний день изгнания моего народа, — мрачно проговорил он, отряхиваясь от крошек. — Эти дни мы запомним надолго! Мы сложим песни, чтоб наши потомки помнили об этом, мы сочиним легенды, где подробно поведаем о наших скитаниях. Я потом тебе расскажу, возможно, даже спою, послушаешь!