Темный долг

Нейл Хлоя

— В этом платье ты выглядишь потрясающе, но ты становишься абсолютно зеленой.

Я повернулась и позади себя увидела Мэллори с Катчером, оба с крайне удивленными выражениями лиц. Платье Мэллори было в греческом стиле, длинная юбка драпированной ткани, собранное золотыми зажимами на плечах с тонким золотым пояском на талии. Ткань была нежно-синего оттенка, который подходил ее волосам, завитым и свободно ниспадающим вокруг лица, золотистая лента удерживала их на месте. По крайней мере, я была не единственной, кто надел цветное платье.

Катчер был одет в черный костюм поверх белой рубашки, без галстука, верхняя пуговица

незастегнута. Он выглядел сексуально и немного грубовато, как гонщик.

— Я не ревную. Я завидую. Это другое.

— Ты знаешь, что он слышит все, что ты сейчас говоришь, да, Страж? — спросил Люк без какого-либо удовольствия. — У него тоже есть наушник.

Когда Этан улыбнулся Марго, улыбкой, которая, вероятно, предназначалась мне, меня это не сильно обеспокоило.

— Тогда он услышит мое предупреждение: Прикоснешься к ней снова и потеряешь палец, — сладко проговорила я.

Мэллори улыбнулась.

— Мерит не нравится, когда кто-то прикасается к ее вещам.

— Есть признаки Бальтазара? — спросила я.

— Пока нет, — ответил Катчер.

— Проклятье, — произнесла Мэллори с изумлением в голосе. — А бывают уродливые вампиры?

Я посмотрела в направлении ее мечтательной улыбки и увидела Джонаха, который направлялся к нам, смотря на меня. Его каштановые волосы блестели как бронза, подчеркивая его голубые глаза, и в своем темном смокинге он выглядел как модель с подиума «Армани» [93] .

93

Джорджо, иногда также Джорджио Армани (итал. Giorgio Armani; род. 11 июля 1934 года в Пьяченце, Италия) — итальянский модельер и предприниматель, основатель компании Armani, один из богатейших людей Италии.

— Прочь из моего сна, — пропела Линдси в мой наушник, — и забирайся в мою машину [94] .

— Тут слишком много мужской сексуальности, — заметил Люк. — И из-за этого мне неуютно.

— Саркастические замечания и издевательства разрешены во время операции, — напомнила я ему.

— Посмотри еще раз на сиськи Мэллори, — сказала ему Линдси. — Почувствуешь себя лучше.

Мэллори улыбнулась, пошевелив плечами для лучшего эффекта. Она была в хорошем настроении, что заставило меня понадеяться, что она поговорила с Катчером и разрешила свои сомнения. Но мы вернемся к этому позже.

94

Название песни англо-карибского музыканта Билли Оушена.

— Сосредоточьтесь, — сказала я. Учитывая, что Джонах продолжал смотреть на меня с тех пор, как подошел, я посмотрела на него.

— Привет, — произнес он, глаза опустились вниз, скользя по кружеву, коже. — Выглядишь мило.

— Спасибо. Ты тоже.

Я почувствовала прилив магии Этана через весь шатер. Гости вечеринки также заметили и начали шептаться. Как будто бы мы действительно расстались. Уловка сработала на отлично.

— Если ты прикоснешься к ней, — произнес знакомый голос в моем наушнике, — то потеряешь нечто более ценное, нежели палец.

— Передохни, Салливан, — ответил Джонах, смотря на

меня. Он засунул руки в карманы, и я приготовилась к худшему, что он попросит меня вернуть жетон, который дал мне, как подтверждение моего членства в КГ.

Но его тон оставался абсолютно ровным.

— Бальтазар еще не объявлялся?

Я предположила, что он был все еще зол, то ли на меня, то ли на КГ, то ли на обстоятельства.

Учитывая, что у меня было на то право, я ответила сдержанным и деловым голосом:

— Пока нет. Но мы считаем, что он вампир по имени Жюльен Барроуз, который однажды знал Бальтазара. Как и Бальтазар, он был заложником «Memento Mori», но сбежал и исчез.

— Это что-то новое.

— Только что с печати, — ответила я. — Джефф нашел связь совсем недавно.

— Мастера здесь, — произнес Этан в наушнике. — Давайте начинать церемонию и посмотрим, появится ли он.

***

Они собрались на возвышении в конце шатра — трое Мастеров вампиров в смокингах, все прекрасны нечеловечески.

— Дамы и господа, — начал Этан, — спасибо, что присоединились к нам сегодня. Мы собрались, чтобы положить начало новой традиции, празднованию Введения в должность Чикагских Мастеров в Американскую Ассамблею Мастеров.

— Слушайте, слушайте! — закричали голоса в толпе вампиров, которые заполнили шатер, чтобы послушать церемонию. Но Бальтазара среди них не было.

— Подобно тому, как наши американские предки проделали это почти три сотни лет назад, мы освобождаем себя от интересов, которые не становятся в ряд вместе с нашими, мужчины и женщины, которые стремились сохранить их власть неприкосновенной любой ценой и в ущерб Американским Домам. Сегодня ночью мы празднуем начало новой эры. — Этан поднял бокал шампанского. — За Кадоган, за Грей, за Наварру!

— За Кадоган, за Грей, за Наварру! — повторили они и яростно зааплодировали своим Мастерам, в то время как я разглядывала толпу, выискивая опасность.

— Что-нибудь есть, Страж? — спросил Люк в наушнике.

— Совсем ничего, — ответила я, скрывая ответ за бокалом шампанского. — Может быть, церемония слишком церемониальная. Может, он выжидает. — Но чего?

Этан протянул микрофон Скотту.

— Мы клянемся, — произнес Скотт, — защищать вампиров наших Домом, охранять их счастье, их свободу. Мы повторяем эти обеты здесь и сейчас и заявляем, что наше членство в Ассамблее предназначено исключительно для содействия этим целям. Мы обязуемся отказаться от каких-либо действий, любых решений, которые могут причинить вред нашим вампирам. Мы обязуемся быть верными интересам наших вампиров, принимая все решения.

Скотт передал микрофон Моргану.

— Мы даем эти обеды здесь и сейчас, перед теми, кому мы служим, перед нашими Послушниками, перед нашими коллегами и друзьями, — он посмотрел на Скотта и Этана, — перед другими Мастерами, с которыми мы делим этот город, поскольку если мы не сможем обезопасить этот город, мы подведем не только наших вампиров, но и друг друга.

Морган и Этан обменялись долгим и напряженным взглядом, прежде чем Морган снова повернулся к толпе.

— Мы даем эти обеты вам, нашим Послушникам, сегодня. Пусть наши Дома процветают вечно, пусть мы служим вечно и пусть наши вампиры наслаждаются хорошим здоровьем вечно.