Тёмный дом

Том Торк

– Грех! Великий грех! Более мы не встретимся! Нет. Нет. Нет!

Прибежали сыновья. В ужасе смотрели они на отца и мать. Самуил, упав на колени, стал просить Бога, чтобы Он забрал её на небеса, чтобы она не страдала более на бренной земле. И услышал его Бог. Труп, прокряхтев последнее слово, упал замертво, перевалившись вперёд через гроб:

– Ад.

На

утро сто пятидесятого дня никто не проронил ни слова. Сыновья старались держаться от отца чуть поодаль, они пытались как-то успокоить его, но он лишь мотал головой, мычал и в панике сжимал свою голову. Только крысы, тараканы и термиты не сторонились его, они водили вокруг него причудливые хороводы и будто бы ласкались. Николай же, наклонив голову в сторону, неосознанно смотрел в пустоту. Теперь он больше походил на куклу, чем на живого человека. Такой же бледный, такой же неестественно живой.

То ли верещало от голода, то ли ликовало существо третьего этажа. Оно кричало так, что иной раз приходилось закрывать уши руками, но Николай, сидящий у лестницы ближе всех, как будто этого не замечал. Утром, как и прошлой ночью он не молился, двое суток ничего не ел, но живот ничего и не требовал, было лишь чувство зияющей пустоты. Ничего не пил – вся вода была освещена. Не моргал, отчего в глазах стояли слёзы. Даже дышать, будто бы не хотел. Жизнь потеряла смысл, остался лишь давящий душу страх быть изгнанным на вечные муки в ад. Когда сыновья ушли, не в силах слышать верещание существа, Николай посмотрел на остатки иконы, валяющейся теперь подле него на полу. Бог смотрел на него укоризненно и угрожающе, он будто бы теперь ждал что-то от него.

Николай встал на шатающиеся ноги. Снова услышал визг существа. Быстро заморгал. Полез в небольшой шкафчик, где была спрятана бутылка старого вина, оставленная ещё со времён болезни его жены. Потом взял спички.

Выбор был сделан. Жуки тут же бросились от него в разные стороны, верещание существа прекратилось. Весь дом вдруг замолк. Однако, в ушах Николая стоял оглушительный грохот, когда он разливал вино по полу. Начал подниматься наверх. Каждый шаг давался ему с трудом. Всё его естество

кричало и горело. Серой запахло в разы сильнее. Вот пройдён подъём на второй этаж. Портреты теперь уже без лиц смотрели на него. Но он лишь благоговейно улыбнулся и лил дальше. Кровь второго этажа под его ногами пенилась и кипела. Страшный запах поднялся вокруг, иного бы давно вырвало, иной бы развернулся и принялся бежать, но не он, не теперь. Выбор был сделан. Вокруг слышались отголоски голосов животных, живших здесь. Теперь он слышал их явственно. Они подбадривали его, то рыком, то шипением, то писком. И он, вдохновлённый, брёл дальше. Наконец, существо, вероятно также услышавшее одобрительные возгласы, вдруг взмолилось:

– Чего ты. Хочешь? Ещё? Дадим ещё. Вечной жизни? Будет. Не молчи. Мы. Не хотим. Умирать. Чего ты. Хочешь?

Но он не слышал и всё шёл, тяжёлыми шагами поднимался по лестнице. Теперь в бутылке осталось всего немного вина. На последний подъём.

– Ад. Тебя. Ждёт. Ад. Будь. С нами. Даруем свободу. Отпущение. Молись. Нам. Ты же. Этого хочешь? Хочешь. Верить?

Он поднялся. Василий Васильевич бледный как мел, умоляюще смотрел на него своими чёрными глазами. Протянул руки. Николай вытянул свои, предварительно достав маленький предмет из кармана. Заметил черноту пальцев там, где касался своей жены. После, посмотрев прямо в дальний угол, где пряталось существо, уронил бутылку, разлетевшуюся на мелкие осколки и, зажёгши спичку, бросил её себе под ноги. Выбор был сделан.

Василий Васильевич бросился к нему, но лишь упал навзничь, змеиные щупальца за ним слепо стали шататься из стороны в сторону. Вспыхнул огонь. Пляшущие огоньки пламени на секунду осветили существо. Перед взором Николы открылась нечто: несколько голов с телами, срощенных в одно целое, тонкой обтягивающей кожей смотрели на него своими пустыми чёрными глазами, наполненные ненавистью и злобой. Существо, имеющее приличную черноту у торса, бросилось на Николу. Огонь вспыхнул прямо между ними перед тем, как нечто, раскрыв уродливую пасть откуда-то сверху, не бросилось в него.

Конец ознакомительного фрагмента.