Темный город
Шрифт:
– Нет, – помотала я головой.
– Да ты же нравишься ему.
– Ты серьёзно? – удивилась я.
– Да. Он, кстати, нормальный, я бы присмотрелась на твоём месте.
– С чего ты взяла?
– Его друг сказал мне. Мы ходим вместе на историю. Майк попросил его, чтобы он намекнул мне, чтобы ты пригляделась к Майку. Я не стала тебе ничего говорить, чтобы ты не смеялась над ним.
– Можно же самому написать, зачем всё усложнять.
– Он стесняется, Белл.
– Боже, – закатила я глаза. – Это так жалко.
– Я
Меня никогда не привлекали неуверенные в себе парни. Это, может, не столь хорошо, ведь человек может быть безумно добрым, талантливым или смелым, но что я могу с собой поделать: мне определённо нравятся только те парни, что уверены в себе, если не всегда, то большую часть времени. Мне нравится, когда тебя не стесняются позвать на свидание или не боятся написать в соцсети. С таким человеком чувствуешь себя защищеннее и смелей. Я не знаю по личному опыту, но всегда думала, что так оно и есть.
– Давайте найдём Фила с Кевином, – сказала я, собираясь достать телефон из сумки.
– Зачем искать их, – возразила Эрика. – Всё равно сейчас все уходят домой.
– Я хочу знать, где они.
– Наверное, у Кевина. Отец Фила ведь снова вернулся домой и отходит от запоя.
Я проигнорировала Эрику, копошась в своём портфеле. Мне было фиолетово, чем они занимаются, я звонила, потому что волновалась. В школе, где много детей обычно и случаются убийства. Я видела это во многих ужастиках. Большинство из них мне кстати посоветовали эти двое.
– Привет, – сказала я после того, как два гудка заставили меня немного подождать.
– Белл, ты чего звонишь? – спросил весёлый и безмятежный голос Кевина.
С ними было всё в порядке, я уже не волновалась. Они катались по Тенебрису и совсем не хотел возвращаться в школу.
– Ну что? – спросил Рэй.
– Они катаются.
Мы вместе вышли из школы. И Рэй пошёл провожать Эрику до дома, при этом подождав минуты четыре, пока она наговорится со мной и Грэйс, а потом ещё минуту смотрел, как мы обнимаемся специально, чтобы он подольше подождал.
– Ещё секунда, и я уйду, – сказал он, глядя на Эрику, которая весело кивала в сторону Майка Аверса, стоящего возле школьного входа.
– Всё, я иду, – сказала она и, подмигнув мне, ушла, оставив нас вдвоём с Грейс.
– Ладно, я тоже пошла, – сказала моя рыжеволосая подруга.
– Я сейчас жду отца, может тебя подвезти?
– Не стоит, я сама дойду.
– Твой дядя не встречает тебя? – спросила я.
– Тут недалеко.
– Ты разве не боишься убийцу?
Но она была спокойной. Ни капли ужаса в её глазах. Либо она превосходная лгунья, умеющая прятать свои страхи, либо действительно самая бесстрашная девушка в мире.
– У меня есть это, – она достала из кармана электрошокер, помахав им в воздухе и улыбнувшись.
– Это не спасёт тебя, если у убийцы будет травмат.
– Откуда у него травмат? – засмеялась она. – Успокойся,
Но Грейс была на той вечеринке, и она не может быть уверенной, что пометили не её. Но я промолчала, чтобы не пугать её. Мне всё-таки нравилось её бесстрашие.
– Позвони, когда придёшь, – обняв её, сказала я.
– Я напишу.
И она спустилась с лесенки и спокойным ходом пошла к выходу. А я осталась на крыльце смотреть на Майка Аверса, который издали наблюдал за мной. Он хотел подойти, я видела, как он направился ко мне, собираясь, наверное, что-то сказать, но я не хотела говорить с ним и ушла в папину полицейскую машину прежде, чем он подошёл ко мне.
С переднего сиденья я наблюдала за ребятами, которые покидали школу, стараясь по их интонации понять всех ли они досчитались. Было слишком страшно сидеть одной в полицейской машине и думать об убийствах. Я поискала приличные песни по радио, но папа никогда не настраивал его на нормальные композиции, или хотя бы на радиостанции, которые включают песни из нашего века. Я всё выключила и осталась в тишине, которую нарушил лишь звонок от Грейс, она сказала, что пришла, и я стала более спокойной. Единственное, что мне не нравилось, так это ждать отца, который совсем не собирался спешить.
Несколько минут ещё просидела я одна в машине, зависая в телефоне. Отец и Усач вернулись, когда на школьном дворе никого не осталось, и Майка Аверса тоже.
– Ну как спектакль? – спросил отец.
– Нормально, – ответила я.
– Помню, я тоже выступал на сцене, – сказал Усач-Бородач, когда уселся на переднем месте, и отец завёл машину. – Вплоть до выпускного класса.
– Серьёзно? – удивилась я.
– Да, я был отличным актёром, мог бы составить конкуренцию Джареду Лето или Анджелине Джоли.
Они с отцом засмеялись и почему-то заставили меня тоже улыбнуться.
– Впервые я играл роль картошки, – заметил Усач.
– А я была ёжиком, и после этого меня больше не звали выступать.
– Ты никогда не учила слова и постоянно их путала, – сказал мне отец. – А вспомни, как ты сорвала концерт в третьем классе.
– А ты никогда не мог запомнить в каком ряду я стою, – возмутилась я. – И ничего я не срывала. Из-за меня потерялся смысл всего лишь одной сцены.
– Кульминационной сцены.
Усач усмехнулся и хотел было сказать что-то ещё, но отец уже останавливался возле его дома, и ему пришлось выйти. Папа поздоровался с его женой и уехал с их двора. Я постаралась спросить его, что произошло в школе, но он отмахнулся от меня, сказав, что ничего важного. Так мы доехали до дома.
Мама уже приготовила котлеты из моркови и яблочный пирог.
– Ну наконец-то, – сказала она, когда мы вошли в дом. – Я устала уже ждать.
– Мам, что произошло в школе? – спросила я, зная, что она, если обо всём знает, обязательно расскажет мне.