Темный город
Шрифт:
Стволы молчали. Замолкли навеки.
Человек скользнул внутрь, попав в помещение в форме куба. Зеркальные стены по бокам от входа. Напротив дверь – массивная, тяжелая, но уже со штурвалом.
Опять под потолком украшение из пулеметной установки. Что будет с тем, кто окажется ее жертвой. Его же просто разворотит, превратит в ошметки и равномерно размажет по всему кубу.
Тогда понятно, почему помещение столь мало. Проще отмыть остатки. Стекла заменить. А любующиеся зрелищем, стоящие за бронированной перегородкой только повеселятся.
Редко
Но даже это небольшое помещение человек едва преодолел и повис всем телом на штурвале. Была надежда, что по ту сторону стоит мужик в экзоскелете, и сейчас одним пальцем раскрутит штурвал, а так же гостя на нем.
Пришлось все делать самостоятельно.
На подгибающихся ногах, растекающихся в стороны, заползать на верхнюю перекладину штурвала, а затем резко, до хруста в суставах рук, повисать на кольце. За счет законов физики и удачи – механизм смазан, не закис, штурвал поворачивался на четверть оборота.
Все это пришлось повторить четырнадцать раз. Тот дурак, что прятался от болезни в помещении, идиот, переживающий апокалипсис за хрупкой преградой из металла и камня, затянул дверь полностью.
После первого оборота штурвал пошел легче, но все равно приходилось подниматься и повисать. В руках не осталось сил.
Дверь открывалась внутрь. На случай прорыва так ее проще забаррикадировать. Что делать на случай пожара и возникшей чрезвычайной ситуации – внутри, никого уже не волновало.
Найти пять десятков мужчин, способных носить оружие и не задавать вопросы, не составляло труда. Раньше.
Чудо в очередной раз произошло. Дверь не забаррикадировали. А толкать – не тянуть. В ситуации, когда ты больше скелет, чем человек, это важно. Вопрос жизни и смерти.
Но даже сейчас хотелось остановиться. Позволить разогнавшемуся сердцу в груди успокоиться, дождаться, когда голод дожует остатки мышц, примется за внутренние органы. Уже кишки едва удерживались внизу. Жировая оболочка давно истлела, объеденная усыхающим телом. Любой удар, резкое движение разорвет кишки, они перепутаются, что означает неминуемую, желанную, но мучительную смерть.
Сзади уже давно сухо кровило, а спереди наружу болталось то, что не должно.
Человек вздохнул. Подумал о глотке воды, что его ждет по ту сторону. Мучительно долго тянуться до этого глотка. Почему здесь не разлито ничего вокруг. Любая лужа, пусть загрязненная маслом или другими нефтепродуктами. Пусть. Все же это вода, а не уличная грязь.
Но нет, придется напрячься, толкая дверь.
От рывка человек потерял сознание. Очнулся вечность спустя. Дверь отодвинулась немного. Достаточно, чтобы скелет вполз внутрь. Что существо, бывшее когда-то человеком, сделало.
Или же именно сейчас, в этот момент безумной жажды и голода, он был настоящим человеком. Не когда бросался за подачкой, выторгованной
Тут светлее. Помещение обширнее. Многочисленные лавки. Такие же массивные, как в приемной. Уснувшие навеки киборги. Два. Стоят напротив двери. Они умерли, неся службу. Их орудийные устройства опустились, но гидравлика все еще поддерживала машины в вертикальном положении. По металлическим конечностям стекал гной. Пахло тленом. Но все забивал запах смазки. Намного лучше, чем вонь настоящих человеков.
Гидравлика у них в виде минеральных масел. Ею не утолить жажду. Биологические элементы уже разложились и не годились. Можно ли употреблять гной? Человек взглянул на затянутые пакостью лужицы, скопившиеся между опорами. Четырехлепестковая ступня обеспечивала механизму надежную опору. Он будет стрелять очередями из крупнокалиберных орудий и не собьет прицел. Превратит в кровавый туман любого нарушителя.
Превратил бы.
Лицевых щитков у них уже не было. Так что имей гость возможность взглянуть в лица безмолвных слуг силовиков, он бы ужаснулся. Даже сейчас. Даже в таком состоянии.
Суставы лишенные смазки утратили подвижность. Эти шарниры уже не двигались. Гость стражей пополз вперед, не способный подняться на ноги, уж тем более задрать голову.
Прикосновение к гнойной жидкости не вызвало отвращения. В ней не больше вреда, чем во всей мерзости внешней среды. Да, бактерии другие. Еще оставшиеся с тех времен, когда гражданин должен был беспокоиться о санитарной безопасности.
Нынешний гость силовиков утратил брезгливость давно. Он прополз меж колон киборгов, размазывая грязь. След тянулся за ним, подобно дорожке, оставляемой подошвой канализационных слизней.
Пол был теплым, что нехарактерно для бастиона. Теплым и не пах химикатами. Похоже, все строение нагрелось, впитывая тепло внешней среды. Мертвый город внес толику тепла в эти холодные, безжизненные помещения.
Остальные переходы были открыты настежь. Человек не мог оценить разрушений. Просто полз вперед, пока не натыкался на препятствие – разбитая скамья, груда осколков, снесенная с петель шлюзовая дверь. Снарядные ящики слишком легкие, без содержимого, но неподъемные для скелета, расставлены в хаотичном порядке везде.
Все оружие вытащили из чрева бастиона и разбросали вокруг.
Сейчас цель визита – батарея, не вспомнилась гостю. Он пришел с единственным прошением к силовикам. Безмолвно молил их о милости. Но вокруг были только безжизненные осколки былого. Затянутые пылью, паутиной брошенные вещи.
И ничего больше. Здание умерло вместе со всем городом. Потому начало нагреваться. Ведь мир сгнивал.
Глава 3
На кафетерий человек наткнулся случайно. Не понял сразу, что обнаружил. Ведь никто никогда не приглашал его в подобное место.