Темный карнавал

Брэдбери Рэй Дуглас

— Прощайте! — заключила Тильди. — Прочь!

Дверь хлопнула. Хорошо. Ушли. Чертово дурачье с их бредовыми идеями. Бог с ней, с корзиной. Если что-то и украли, ладно, главное — убрались прочь.

— Смотри-ка, — обрадовалась тетушка Тильди. — Да это Эмили, приехала из университета. Ну наконец. Хорошенькая — загляденье. А походка какая. Но, господи, что-то она сегодня бледненькая и какая-то странная. Еле ноги передвигает. Почему бы? Выглядит расстроенной. Бедняжка. Устала, наверно. Надо собрать ей побыстрее кофе

и пирожные.

Эмили поднялась на переднюю веранду. Хлопоча на кухне, тетушка Тильди слышала ее медленные шаги. Что такое с девочкой? Не идет, а прямо-таки ползет. Передняя дверь распахнулась. Эмили стояла в холле, держась за медную дверную ручку. Почему она не входит? Странная девица.

— Эмили? — окликнула ее тетушка Тильди.

С опущенной головой, шаркая ногами, Эмили вошла в гостиную.

— Эмили! Я тебя жду не дождусь! У меня тут побывало чертово дурачье с корзиной. Пытались сбыть мне какой-то ненужный товар. Как я рада, что ты дома. Сразу почувствовала себя уютно…

Тетушка Тильди заметила, что Эмили уже добрую минуту не сводит с нее глаз.

— Эмили, что стряслось? Хватит глазеть. Погоди, я принесу тебе чашку кофе. Вот она… Эмили, да что ж ты пятишься?.. Эмили, детка, не кричи! Не кричи, Эмили! Остановись! Будешь так кричать — сойдешь с ума. Эмили, встань с пола, не жмись к стенке. Эмили! Да что ты свернулась в клубок? Я тебе ничего не сделаю… Господи, не одно, так другое… Эмили, детка, что стряслось?..

Эмили стонала, пряча лицо в ладонях.

— Детка, детка, — молила Тильди. — Попей водички. Попей. Ага, ну вот.

Эмили широко раскрыла глаза, что-то увидела, закрыла; она корчилась и дрожала.

— Тетя Тильди, тетя Тильди, тетя Тильди, тетя…

— Хватит! — Тильди хлопнула ее по плечу. — Что с тобой?

Эмили принудила себя открыть глаза.

Она выкинула вперед пальцы. Они исчезли внутри тетушки Тильди.

— Что за глупые выходки! — вскричала Тильди. — Убери руку! Убери, говорю!

Эмили осела в сторону и задергала головой, ее золотые волосы тряслись и посверкивали.

— Тебя здесь нет, тетя Тильди. Тебя нет. Ты мне снишься.

— Ты не спишь.

— Ты умерла!

— Замолчи, детка!

— Это не ты, такого не может быть.

— Господь Гесема, Эмили…

Она взяла руку Эмили. Рука прошла сквозь ее руку. Внезапно вскипев, тетушка Тильди топнула ногой.

— Этот… жулик! Враль проклятый! Ворюга! — Ее худые руки сжались в бледные жилистые кулаки. — Мерзавец в черном. Он его украл, украл! Уволок, ей-богу уволок! Но как же…

Она не находила слов. Гнев перехлестывал через край. Бледно-голубые глаза метали искры. Она брызгала слюной, но длила негодующее молчание. Потом обратилась к Эмили:

— Детка, вставай! Ты мне нужна. Вставай, живо!

Эмили лежала и тряслась.

— Часть от меня здесь! —

объявила тетушка Тильди. — Но с остальной, клянусь дьяволом, придется разбираться. И срочно. Принеси мою шляпу!

— Я… боюсь, — призналась Эмили. Тильди уперла кулаки в бока:

— Меня?

— Да.

— С какой стати? Что я — бука? Ты меня знаешь почти с рождения! Нашла время сопли распускать. Живо на ноги, а то по носу схлопочешь!

Эмили встала, размазывая слезы; глаза ее бегали в поисках пути спасения.

— Где твой автомобиль, Эмили?

— У гаража… мэм.

— Хорошо. — Тетушка Тильди подтолкнула ее к двери. — А теперь… — Она пристально оглядела один конец улицы, другой. — В какой стороне морг?

На неверных ногах, цепляясь за перила, Эмили спускалась с веранды.

— Что ты задумала, тетя Тильди?

— Что? — Тильди ковыляла за ней; бледные, обтянутые кожей челюсти тряслись от ярости. — Как что — конечно, забрать назад мое тело! Забрать назад! Езжай!

Автомобиль взревел, Эмили, глядя на мокрую извилистую дорогу, вцепилась в руль. Тетушка Тильди потрясала зонтиком.

— Торопись, детка, торопись. Быстрей, пока они не вспороли мое тело и не накачали всякой дрянью, как у них, в похоронных бюро, принято. Куда оно будет годиться, распотрошенное!

— Ой тетя, тетя, ну не заставляй меня, отпусти! Ничего хорошего из этого не выйдет, — вздыхала девушка.

Старуха только хмыкала.

— Приехали, тетя.

Эмили отстегнула ремень и бессильно привалилась к рулю, но тетушка Тильди уже выскочила из машины и семенящей походкой поспешила вдоль подъездной аллеи туда, где четверо носильщиков выгружали из блестящего черного катафалка плетеную корзину.

— Эй вы! — напала она на одного из них. — Поставьте корзину на землю!

Носильщики едва ее заметили.

— Посторонитесь, леди, — сказал один из них. — Мы делаем свою работу. Не мешайте, пожалуйста.

— Там в корзине мое тело! — Тетушка Тильди размахивала зонтиком.

— Знать об этом не знаю, — отозвался второй. — Пожалуйста, мадам, не стойте на дороге. Груз тяжелый.

— Сэр, — обиделась тетушка Тильди, — да будет вам известно, я вешу всего-навсего сто десять фунтов!

Носильщик скользнул по ней взглядом:

— Меня ваш объем бедер не интересует, леди. Мне бы домой, ужинать. Жена меня убьет, если я опоздаю.

Четверка носильщиков двинулась вперед, тетушка Тильди последовала за ними в вестибюль и в препараторскую.

Корзину ждал человек в белом халате, с довольной улыбкой на длинном лице и нетерпением во взгляде. Его жадное ожидание, да и весь он в целом не понравились тетушке Тильди. Поставив корзину, четверо носильщиков ушли.

Человек в белом халате, очевидно санитар морга, поглядел на тетушку Тильди и произнес: