Темный контракт. Том 4
Шрифт:
«Суворова ждёт твоего решения», — тут же среагировала Юлия.
— Вопросов нет, — я тоже поднялся, хотя и понимал, что мне придётся выждать немного, прежде чем покинуть тайное место встречи. — Я ещё свяжусь с вами. И тогда мы закончим этот разговор.
Романов остановился уже на выходе из комнатки и, обернувшись, бросил:
— Только прошу, поспешите. Я не хочу, чтобы сестра попала под удар безумца. Зная историю вашей семьи, вы сможете меня понять, — по моей спине прошли мурашки, а парень закончил: — И ещё, поспешите на планету.
Ненавижу пророчества. И ещё больше ненавижу, когда эти пророчества сбываются. Совсем отвратно, когда предсказания эти из разряда: «Всё пропало!» И в данный момент ситуация находилась именно на данной грани.
— Насколько всё плохо? — этот вопрос в течение всего времени возвращения на планету, а после и в Петербург, я задавал уже, наверное, с десяток раз. И даже сейчас рядом со мной шли три человека, вот только на сей раз вопрос был обращён к человеку, чьему ответу я мог доверять и кто был компетентен.
— Очень плохо. Полагаю, нечто подобное мы могли бы наблюдать у Зенского на финальной стадии заражения, — ботинки Щербакова отбивали ритм по белому кафелю пола, а халат развевался за спиной. — На мой профессиональный взгляд: спасать там уже нечего. Проклятье полностью выжгло душу. Приборы не фиксируют даже средоточие маны.
— Нет! Вы врёте! Всё не может быть так плохо! Вы же не просто так позвали господина Тёмного! Значит, надежда всё ещё есть!
Вторая спутница была меньше нас с доктором, потому, чтобы поспевать за нами, ей приходилось то и дело переходить на бег, отчего в голос проникала одышка. Хотя не должна… её что, в академии совсем не гоняют?
— Господин Тёмный — профессионал, он поможет… — попытался утешить Катерину Владовски мой ученик.
— Профессионал, но не всемогущ, — строго зыркнул я на Романа. — Мне нужно увидеть всё самому.
— И тогда вы поможете! — вновь вспыхнула девушка. — Вы должны помочь! Просто обязаны! Вы должны нашему роду!
Я чуть заметно поморщился… не люблю, когда мне так в лоб напоминают о долгах. Но тут я должен признать, долг перед Владовскими у меня и в самом деле большой и до сих пор не закрыт. И боюсь то, с чем я сейчас встречусь, не поможет мне расквитаться с долгами.
Ещё на Кольце я узнал, что Расстригин сделал свой ход: напал на одного из членов нашего уютного заговора. И то, что это Владовски, одновременно и успокаивало и пугало.
Успокаивало, так как она была не причастна к нападению на предприятия Расстригина. Вероятно, ей аукнулась недавняя попытка покушения.
А пугало то, с какой лёгкостью на Владовски вышли. Буквально пара дней и не помогла сеть из подставных исполнителей. Не помог высокий аристократический статус. Не помогло ничего… Один выстрел артефактной пулей и жуткое проклятье поразило сильнейшего мага и аристократа.
Это значит, что через Владовски… ну или
Тем временем мы дошли до палаты интенсивной терапии, где находилась Ольга Владовски. Барьер из медсестёр, словно силовой щит, удержал всех лишних, позволив зайти в палату только нам с доктором Щербаковым. И я тут же вдохнул запах смерти…
Это был странный запах, где нос участвовал лишь побочно: палата была полностью стерилизована так, что даже ароматы антисептика отсутствовали. Однако палату наполняла мелодия пиликанья от десятков приборов, что сложной паутиной проводов и трубок окутали тело матроны рода Владовски.
Похожую картину я видел и вокруг моей верной слуги Елены, но особой жути данной картине придавало то, что тело на постели выглядело не просто целым, но цветущим и полным жизнью. Единственное, у женщины было перевязано плечо, но повязка даже не была пропитана кровью.
Стреляли не насмерть. Специально, вскользь, чтобы проклясть, и цель мучилась на пороге смерти.
Я прикрыл глаза и ещё раз воззвал к нитям контрактов и долгов, что нас связывали… И вновь ничего. А я так надеялся, что хотя бы рядом с женщиной я почувствую отголоски. Но пусто. Ничего.
Лишь холод и мрак, что словно пытались притянуть меня — отголоски проклятья.
— Её душа мертва, — был вынужден признать я. — Тут нечего спасать. Тело лучше всего сжечь… есть шанс, что проклятие может быть опасно представителям рода Владовски и отравит ещё кого-то.
— Владовски не спасти… — Щербаков махнул рукой и я чуть ли не физически ощутил, как наблюдение за палатой прекратилось, а мужчина понизил голос: — Но я позвал тебя не ради этого. Ты должен сделать так, чтобы Ольга Владовски не умерла, — я с недоумением обернулся к врачу и тот, отведя глаза, пояснил: — Мы не можем дать Расстригину эту победу.
На миг я растерялся. Когда? А главное — кто? Когда и кто сумел завербовать доктора Щербакова в наш небольшой заговор против Расстригина? А ещё — как?
Это же нужно суметь прогнуть этого матёрого волка! Да ещё и обойдя меня на этом пути? А я ведь специально не втягивал его… видимо, зря.
И что хуже всего, сеть вербовки вышла за рамки моего контроля… а значит, и договоров. Я не могу контролировать наш небольшой заговор, а значит, время, пока нас раскроют, пошло на недели, если вовсе не на дни. Нужно спешить с действиями.
Но миг удивления прошёл, и я уже обдумывал слова доктора. Владовски, пусть и не самый активный участник заговора, но фамилия звучная и она придавала вес. Немалый вес! Часть членов заговора пошли непосредственно за ней. Не говоря о том, что Ольга была одной из основательниц. А её энергия и сила помогала многим в сообществе.
Потеря такого члена будет сильным ударом по моральному духу заговорщиков. Но вот если спасти Владовски… То это будет плевок в лицо Расстригина. Показ на примере того, что нас не сломить.