Темный контракт. Том 4
Шрифт:
Глаза девушки, словно проектор, засветились, и в воздухе зависла анимированная трёхмерная фигура мужчины в мешковатой одежде и с закрытым капюшоном лицом. Однако, даже несмотря на все эти ухищрения, было очевидно, что это человек уже в возрасте — морщины и лёгкая седина проступали весьма отчётливо. Да и в движениях чувствовалась некоторая грузность.
С ходу я не мог припомнить никого с такой внешностью и повадками, что неудивительно — вероятнее всего, это наёмник, который, возможно, даже не знал ни на кого он работает, ни кто был целью. В тех кругах, где я вращаюсь, люди сами не станут марать
— А что насчёт…
— А что насчёт того, чтобы юная леди наконец свалила? — не дал мне закончить доктор Щербаков, ворвавшись в палату. — Как видите, ваш брат подыхать не собирается, так что наследство вам не светит —уж извините. А вот я на свои премиальные крайне рассчитываю! Так что освободите палату! Господин Тёмный должен отдохнуть и восстановиться!
Ну, раз доктор соизволит шутить, то помереть в ближайшее время я и в самом деле не должен. Радует. Однако за последние пару месяцев я достаточно изучил домашнего доктора своего семейства, чтобы за напускной весёлой хамоватостью заметить мрачный взгляд.
— Я никуда не пойду! — тут же вскинулась сестрёнка просто ради того чтобы поступить наперекор.
— Юлия…
Мне хватило лишь одной спокойной улыбки, как напряжённость ушла из тела девушки-синта. Она чуть поколебалась, но всё же кивнула и решилась оставить нас с доктором наедине. А когда дверь закрылась, то я задал волновавший меня с самого пробуждения вопрос:
— Что с Еленой? Как она? Где…
— Хватит! — вновь оборвал меня доктор. — Вам сейчас не стоит волноваться. Пусть вы и отделались всего лишь лёгким сотрясением, но даже его не стоит недооценивать!
— Что с моей слугой?! — даже и не подумал я отступить. А затем со страхом уточнил: — Она вообще жива?
Щербаков ответил не сразу. Более того, я почти уверен, что он не хотел отвечать. Но под моим взглядом всё же сдался и выдавил из себя:
— Было бы для всех лучше, если бы она просто умерла…
В душе поселился какой-то холодный, липкий ужас. Тот самый страх, который возникает на грани, когда неизвестность закрывает душу в мешанине образов от самых прекрасных до ужасных, но безжалостная реальность уже рядом и готова раскрыть самую кошмарную и неприглядную истину.
— Я… — я судорожно сглотнул. — Я должен её увидеть.
Глава 4
Елена спасла мне жизнь. Выходя из её палаты, я отчётливо это понимал. Окажись я внутри флаера в момент взрыва, меня не спас бы даже артефакт, который сработал по воле кошмара. И сейчас я в лучшем случае находился бы на месте девушки. А ведь Елена далеко не простой человек и за малым рангом скрывается сила, которую я создавал долгие годы и которые порой и меня пугала. И даже это не помогло моей подчинённой.
Я прикрыл глаза, пытаясь стереть из памяти, что я увидел в палате. Все эти трубки. Капельницы. Приборы. Бинты… И сама Елена. То, что от неё осталось. Нет, я не мог её такой видеть. Только не так.
— Всё хорошо? Отвести в палату? — доктор, что придерживал меня, мгновенно среагировал на моё мрачное лицо.
Юля тоже дежурил у дверей палаты и помогла мне сесть на ближайший стул.
— Что я могу для неё сделать? — только
— Разрешите отключить её, — как обычно, в своей циничной манере заявил Щербаков. — Каждая минута для неё — пытка.
— Нет! — тут же вскинулась Юля. — Так нельзя! Только не так! Возможно клонировать нужные органы и кожу? Или импланты? А может, ты, Артур, сможешь с помощью риту…
Я мрачно зыркнул на сестру и девушка тут же осеклась. О моих способностях ритуалиста не стоит распространяться лишний раз, тем более вне стен дома. Хотя я полностью понимал порыв девушки.
— Клонирование займёт минимум неделю. Елена столько не выдержит. Либо погибнет… либо сойдёт с ума от боли, что наиболее вероятно, даже несмотря на вливаемое обезболивающее, — доктор говорил спокойно, без привычной хамоватости, своим профессионализмом уравновешивая наш бунтующий дух. — Импланты… тут вопрос спорный. Жизнь они могут спасти. Но пока мы будем их устанавливать, ваша слуга будет всё чувствовать: соединение нервной системы и электроники проходит без обезболивания во избежание отторжения. Замена одного органа — неприятно. Замена группы органов — пытка. А помочь ей… Боюсь, опять же, её мозг не выдержит. Не говоря о том, что подходящие импланты нужно ещё достать! — Щербаков перевёл дух и спокойно добавил: — Лучший вариант — донорские органы… но боюсь, даже я со своими связями не наберу столько органов в больнице. Да и это больше временная мера — донорские органы, лишь продлят время и уменьшат страдания. Хотя если соединить медицину с вашими талантами…
«Таланты»! Громкое слово. Я действительно мог применить свои таланты и даже продлить жизнь Елены. Жизнь или мучения? В любом случае это стоило бы немало. Мне придётся принести в жертву десятки разумных, чтобы только на день-другой продлить существование моей слуги.
Стоит оно того? Определённо — да! Нужно будет, я и всю больничку вырежу ради Елены! Вот только сейчас не самое начало нашего пути. Теперь есть не только мы… У меня появилась новая семья. И что они будут делать, если я пойду во все тяжкие?
«Благословение рода» зашевелилось внутри, не одобряя мой самоубийственный порыв.
Елена! Ну почему ты не согласилась стать частью рода! Тогда бы «благословение» сейчас бы подтолкнуло бы меня спасти тебя и выбор был бы намного проще.
— Доктор, что насчёт того проклятия, о котором мы говорили в прошлый раз? — я почувствовал давящую боль в груди. Однако не остановился и продолжил: — О возможности его снятия?
— Вы уверены, что сейчас этот вопрос уместен? — растерялся доктор, бросив неуверенный взгляд на Юлию.
— Более чем… — с каждым словом боль лишь усиливалась. — Прошу…
Когда-то я сказал Елене: «Я последний оставшийся в живых из рода. И мои цели — это цели рода. И никак иначе!» Эту же мысль я внушал всем в своей новой семье. Догма!
Но делал я это не по тому, что самовлюблённая сволочь с завышенной самооценкой. Вернее, не только поэтому… На самом деле я пытался убедить всех в этом и себя в первую очередь, чтобы «Благословение рода» более не беспокоило меня. Если я суть и есть род, то и любое моё действие во благо. «Благословение» напрямую завязано на моё сознание, восприятие мира и блага рода.