Темный Лекарь 8
Шрифт:
Казалось бы, зачем вообще здесь некроманты? Разве магия жизни сама по себе не может восстановить и физическую оболочку тоже?
Тем более что Вийоны прекрасно умеют лечить любые внешние повреждения и раны, так же, как и внутренние.
Но в том-то и дело, что во время своих экспериментов по воскрешению они столкнулись с непреодолимой проблемой.
Как бы они ни старались, магия жизни, воздействуя на мёртвые тела, вовсе не возвращала те в мир живых. Нет, она лишь ускоряла процессы разложения. Мёртвая
Потому что никто не может повернуть время вспять. И смерть — это тоже часть жизни.
Но некроманты способны это время остановить. Тела, которые служат нам, как умертвия или химеры, могут вечно находиться в одном и том же состоянии, разрушаясь только лишь от внешнего воздействия, но не от влияния времени.
И наша задача сейчас была именно в том, чтобы противостоять магии жизни, которая будет всеми силами пытаться разрушить тело «пациента», потому что по её законам то, что мы хотим сейчас провернуть не просто немыслимо, это противоестественно.
Это нарушает все биологические правила и аксиомы.
Как ни странно, главным действующим лицом в операционной среди Вийонов стал не хорошо знакомые мне Морис или Луи, а недавно присоединившийся к нам архимаг по имени Клод.
Его специально порекомендовали для этого ритуала, как лучшего магического хирурга Вийонов. Во всяком случае из тех, кто был нам доступен.
Разумеется, перед ритуалом мы несколько раз устраивали своего рода прогон, чтобы каждое действие было отточено до мелочей.
Конечно, идеальную тренировку провести было невозможно, потому что в нашем распоряжении не было ни одного тела хотя бы в похожем состоянии, что и у Рихтеров из склепа, но по крайней мере мы удостоверились, что некроманты действительно могут сдерживать разложение и прочее разрушение тканей, пока действует магия жизни.
Это в том числе было нужно ещё и для того, чтобы Ольга с Алиной научились лучше чувствовать то, что мы делаем.
Ну и, конечно, наша бригада хирургов Вийон пыталась отработать и другие возможные проблемы, касающиеся уже только их специальности.
Например, они пытались довести до совершенства свой способ вливания энергии, пытаясь сделать воздействие максимально аккуратным и тонким.
Также они разделили тело пациента на зоны и назначили ответственного за каждую из них.
Так что, когда мы наконец-то начали, то сначала всё шло как по маслу.
Один из них помогал энергосистеме вновь заработать, другой колдовал над сердцем, буквально заставляя его качать кровь. Третий корпел над каждой ниточкой сосудов, чтобы они могли эту кровь принять.
Четвёртый будил мозг, пятый раздувал лёгкие… и так далее.
Все они работали как чётко отлаженный механизм. И я не мог упрекнуть никого из собранной нами команды в халатности.
Что ни говори, а учёные одинаковы во всех кланах.
Пусть это и не был их род. И возрождение Рихтеров не имело для них такого же значения, как для меня или Ольги, но они делали это ради науки. И ради неё желали успеха столь же горячо.
Ну а то, что никто и никогда до этого даже близко не добивался успехов в подобном деле, только подогревало их интерес.
Однако не всё шло гладко, и некоторые решения приходилось принимать буквально на ходу.
Особенно тяжело стало, когда мы наконец-то убрали стекло саркофага.
И пусть, в операционной было стерильно, как никогда, сразу же начались проблемы.
Нам, некромантам, пришлось разом увеличить силу воздействия, ведь теперь против нас была не только магия жизни, но и агрессивная окружающая среда.
Пришлось переключить всё внимание на то, чтобы сохранить тело от повреждений. Нам с Ольгой и Алиной это удалось. Энергия смерти накрыла буквально всю поверхность кожи юной Рихтер, чтобы противостоять давлению миллиардов микроорганизмов, которые уже считали лежащее перед нами тело своей законной добычей.
Но это, пускай на мгновение, качнуло баланс потоков жизни и смерти.
И один из медиков не удержался, потерял контроль над своим потоком энергии, и магия жизни ударной волной захлестнула нашу «пациентку», а заодно и нас.
Видя это, запаниковали и остальные. Морис разом побледнел и остановил свой собственный поток.
— Стоп! Всё, кто может, стоп! — заорал он.
Но особенно легче не стало. Перепуганный медик окончательно потерял над собой контроль. А я почувствовал влияние скверны.
Похоже, этот дурачок настолько переволновался перед операцией, что решил закинуться стимуляторами благодати. Так что теперь с ним случилось что-то вроде передоза.
И вместо того, чтобы остановиться, он вливал всё больше энергии в несчастную девушку у нас на столе.
— Ольга, Алина! Продержитесь немного без меня! — резко скомандовал и переключился на медика.
Я схватил его за руку и выкачал лишнюю энергию. Тот обмяк, опускаясь на пол словно тюфяк и теряя сознание.
Разумеется, как и всегда, после передоза он уже был не способен на работу.
Но хотя бы не топил нас в магии жизни, перемешанной со скверной.
Я вернулся к телу «пациентки», подхватывая контроль над потоком.
Мои ученицы за это короткое время приняли на себя такую нагрузку, что едва сами не рухнули без чувств. Бледные и уставшие, они держались на одной только силе воли и желании воскресить лежащую перед нами девушку.
И в этот момент мы услышали изумлённый голос Клода:
— Она дышит. Дышит! На этот раз сама!
Глава 2