Тёмный лорд
Шрифт:
— Информация на конкретное лицо? — нахмурился Рафсанджани.
— Хепзиба Смит, — не задумываясь выплюнул Риддл.
— Смит? Дайте-ка подумать… — Иранец наморщил лоб. Том снова изумился, что, несмотря на долгую жизнь в Англии, кожа перса осталась на удивление смуглой.
— Смиты — потомки Хельги Хаффлпафф, — закончил Том. — Можно ли проверить, не продавала ли она предметы Основателей или темные артефакты? — Он наконец добрался до дивана и устроился на нем, вальяжно раскинув ноги.
—
— Что значит дорого? — спросил Том, постучав пальцами по полированной глади черного стола.
Иранец, посмотрев на круглый подсвечник, для пущего эффекта выдержал паузу и назвал астрономическую цену. Тому удалось внести в нее поправку только после продолжительного торга. Как отказалось, бессмысленного. Узнав, что справка требуется срочно, Рафсанджани тут же вернулся к прежней цене:
— Молодой человек, Вы требуете невозможного. А за невозможное надо платить вдвойне.
— Хорошо, — согласился Том. — Только никаких проволочек.
— На переговорах с Бахтияром Рафсанджани это уточнить излишне, — присел на красный пуфик иранец. — Все будет сделано так, что я не сомневаюсь насчет надбавки.
— Для надбавки надо будет выполнить еще одну маленькую задачу, — юноша уверенно посмотрел в глаза иранцу. Стоящий на столе синий шар вспыхнул новыми огоньками, которые, зарождаясь где-то в его глубине, поднимались к поверхности, распускались, как огненные цветы, и тотчас гасли.
— Выбросьте-ка слово «маленькая» из вашего словаря. Вы, как я вижу, специализируетесь отнюдь не на маленьких делах, — засмеялся иранец.
— Мне будет нужен папирус о лотосе, — протянул задумчиво Том.
— Уравнения сансары? — подхватил его слова Рафсанджани*. — Этот папирус Древнего Царства сохранился, пожалуй, разве что в паре-тройке экземпляров. Придется заказать его в библиотеке Эскишехра.
— Не важно, — Риддл с жадностью посмотрел на иранца. — Бэрк заплатит любые деньги!
Он, разумеется, не был уверен в Бэрке, но сама мысль, что до заветной мечты оставался один шаг, приводила его в состояние эйфории. Перед глазами стояло видение восточной библиотеки в голубоватом дворце, напоминавшим минарет с картинок, которые он видел в учебнике.
— Кстати, могу угостить Вас кофе, — улыбнулся Рафсанджани.
— Каким кофе? — встрепенулся Том.
— Настоящим, довоенным. — Взмахом палочки иранец направил на стол две маленькие чашечки с причудливым узором из веток. Затем к удивлению Тома подошел к плите и взял металлическую турку, также покрытую странными рисунками.
— Но, разве… — вырвалась у Тома.
— Кофе не разливается волшебством. Капризный напиток. Разумеется, я говорю о настоящем кофе, а не о растворимом суррогате, к
— Как это? — не понял Том, с наслаждением пригубив кофе.
— Когда умерший погребен, это не конец. Нужно, чтобы могила разрушилась и сравнялась с землей. Только тогда, — заключил хозяин, — будет настоящая смерть.
— Выходит… — Том поежился. — Даже для мертвого смерть еще продолжается? — спросил он, глядя на темно-зеленую спинку плюшевого дивана.
— Это смерть, продленная на века. А может быть бессмертие, — вздохнул Рафсанджани. — Наши кладбища — только глыбы разрушающихся камней. — Заснувший было шар выбросил целый букет искр.
Том вздрогнул. Он со страхом представил себе груду костей и череп, сгнившие доски гроба, и землю — ужасное небытие, в котором не оставалось ничего, даже могилы. Его просто не было — никогда и ни в каком варианте. Наверное, если бы ему рассказали об аде, Том безусловно выбрал бы муки в котлах, чем такое поистине кошмарное небытие.
— Что же, мне пора… — спокойно сказал Том, поднявшись с дивана.
— Зайдите через несколько дней, — Рафсанджани пристально следил за ним.
Дождь прекратился, и к удивлению Тома с неба посыпались мокрые снежные хлопья. Снежинки падали на мостовую и тотчас таяли, растворяясь во влажной пелене. Большой черный автомобиль спускался вниз, боясь притормозить на скользком повороте. Том пошел вниз и только сейчас заметил, что улочка вела к маленькому кладбищу. Постояв с минуту у входа, юноша поправил шарф и нырнул сквозь приоткрытую калитку.
«Город мертвых всегда открыт, — подумал он, глядя, как снежинки присыпают гранитный барьер. — Чтобы каждый мог зайти и посмотреть, что ждет его».
Некрополь оказался нестарым. На каменных плитах были высечены даты смерти: «1929», «1930», «1934»… Том с замиранием сердца смотрел на доски и венки с черными лентами: маглов хоронили, когда он уже был ребенком. На одном надгробие был выбит силуэт улыбающейся молодой женщины. Глядя на него, Том подумал, какой ужас должен испытывать человек при достижении сорока лет. Еще столько же и…
«Столько же — это долго, — вздрогнул Том, подойдя к гранитной тумбе. — Но ведь эти сорок лет прошли. Значит, пройдут и те сорок…»
Снег оседал на маленький кустик туи, накрывая зеленые веточки. Он словно напоминал: и после смерти что-то продолжается, снежные хлопья заметут похороны, оставив все в прошлом. Все остальные пойдут по своим делам, а умершего просто не будет. Будут кости, череп, гниль и вечная тьма. Ничего.
«У тебя есть дневник, Волдеморт», — рассмеялся надменный голос.