Темный Лорд

Лисина Александра

Тому на вид можно было дать лет тридцать - тридцать пять. Среднего роста, неплохо сложенный, с хорошо развитыми мышцами надплечья и мощными запястьями. Он тоже был бос, но, в отличие, от седовласого решил сбросить еще и рубаху, чтобы не пачкать ее п отом, да закатал штаны до колен.

Дядько внимательно оглядел крепкий торс противника, на котором красовалось немало белесых полосок старых шрамов, и вдруг спросил:

– Красные Драгуны?

Ирбис замер на месте и изумленно вскинул брови.

– Бронлор? Левый фланг?
– быстро уточнил седовласый.

– Откуда знаешь?!

Дядько только хмыкнул: не узнать зигзагообразный след от ятагана орка на груди Ирбиса было невозможно. Как

невозможно спутать крохотную, грязно серого цвета молнию на его левом плече - подобные метки есть у всех, кто хоть раз в жизни попадал под заклятие орочьего шамана. А этот еще не очень старый. Но в последние годы сшибка со свинорылыми была только под Бронлором, вблизи Пика Девяти, откуда они решили лет пять назад попробовать границы Интариса на прочность. Там еще была скверная история с погранцами, прошляпившими разведотряды орков за пару месяцев до того, как разразилась катастрофа, и безобразным состоянием местного гарнизона, начальство которого после всего случившегося с позором перевешали. При полном одобрении короля Мирдаиса, кстати, который в том бою едва не лишился собственной короны (вместе с головой). Но Создатель миловал - в последний момент отбились, и почти трехдневная битва закончилась сокрушительной победой людей. Правда, последним здорово повезло, что поблизости от Бронлора находился немалый отряд Стражей, невесть какими ветрами занесенный в такую даль, однако они сыграли в той заварухе немаловажную роль. В том числе, удержали крохотный пятачок вокруг своего сюзерена - ценой собственных жизней и нескольких сотен нещадно воняющих орочьих трупов, из которых потом сложили целую стену. Но и Красные Драгуны здорово отличились, славно прижав свинорылых с левого фланга, где находилась основная масса их колдунов. И пока они поливали изорванную бесконечными заклятиями землю своей и чужой кровью, а маги спешно обезвреживали шаманов, пехота и кавалерия дружно топтала нелюдей. Причем, делала это с яростью, достойной истинных берсерков.

Спросите, с какого такого перепуга Дядько вдруг решил, что Ирбис - именно Красный? Не черный, не зеленый и даже не серо-буро-малиновый? Да потому, что приметил у него небольшую татуировку в виде двух перекрещенных сабель на фоне алого треугольного щита с золотой окантовкой, на внутренней стороне правого предплечья - такие носили только знаменитые Драгуны короля. Вот только помнили об этом немногие, потому что после Бронлора остатки потрепанного и чудом уцелевшего полка быстро расформировали, а всех выживших поспешно перебросили в другие части. После чего всучили медали, навесили пафосные ордена, крепко пожали руки и... благополучно забыли. Казалось, навсегда. Хотя, как выясняется, забыли-то о них далеко не все.

На неподдельную оторопь, проступившую на лице Ирбиса, которую тот и не подумал скрывать, седовласый удовлетворенно кивнул: значит, угадал. А потом с усмешкой закатал рукав собственной рубахи, где выразительно красовалась точно такая же отметина - зигзагообразный рубец, при виде которого суровый мечник неверяще дрогнул, а потом вдруг широко и очень искренне улыбнулся (и здесь свои!), после чего окончательно расслабился и коротко, по-особенному отсалютовал.

– Хазад!

– Хазад аймаре, - Дядько повторил его жест и приглашающее кивнул.
– Начнем?..

Белик со скучающим видом отвернулся и побрел в сторону. Ему эти соревнования были давно неинтересны: Дядько был лучшим на своей Заставе еще десять лет назад. И даже сейчас, почти в пятьдесят, мог дать сто очков вперед любому молодому ловкачу. Даже такому умелому и опытному, как Ирбис. А потому и задерживаться не стоило: результат был вполне предсказуем.

Юноша медленно двинулся вдоль прибрежных кустов, не обращая никакого внимания на яростный звон стали и азартные выкрики со спины. По пути безошибочно угадал, в каком месте притаился коварный гаррканец, поджидающий его подобно засевшему в засаде хищнику, и заранее обогнал наглую скотину по широкой

дуге. У норовистого копытного в последние дни появилась отвратительная привычка - проверять хозяина на прочность, нападая и пытаясь оспорить чужое первенство. Видать, спокойная жизнь сказывалась: энергию девать некуда, вот он и дурачится. Или, возможно, просто повзрослел?

– Погоди, вернемся домой, и там уж будет не до шуток, - вполголоса буркнул Белик, красноречиво покосившись на густые заросли храмовника.
– Но ты опять плохо спрятался, малыш. Я тебя чую.

Каким образом среди острых колючек вообще мог кто-то притаиться, было сложно понять: длинные шипы храмовника при удаче прошивали насквозь даже плотную кожу легкой брони, не говоря уж о тонкой шкуре породистого скакуна. Не зря дикие племена карликов в далеких Мертвых горах использовали их в качестве стрел. Но донесшийся оттуда легкий шорох и разочарованный вздох немедленно подсказали: мальчишка не ошибся. А когда минуту спустя из-за пышных кустов выбрался донельзя раздосадованный Карраш, стало ясно: Белик прав и снова подловил его на ошибке.

– Ты забыл задержать дыхание, - Белик с улыбкой потрепал скакуна и так же степенно двинулся дальше, засунув руки в карманы и едва не насвистывая под нос. Он неторопливо шел вдоль берега, мурлыкая про себя что-то умиротворяюще-мечтательное, совершенно не обращая внимания на пристроившегося хвостиком скакуна и несколько странных взглядов со спины. Шел медленно, размеренно, задумчиво пиная сапогами травинки и сухие листья. В одном месте зачем-то остановился, чтобы посмотреть на верхушку высокой сосны, чему-то мягко улыбнулся, после чего так же плавно побрел дальше. Затем ненадолго углубился в лес, погулял уже там. Снова вернулся к реке. С наслаждением умыл лицо прохладной водой. Беззаботным гулякой побрел дальше, краешком глаза приглядывая за резвящимся конем. Наконец, примерно через час отыскал небольшую, но уютную полянку, окруженную со всех сторон непролазными дебрями, облегченно вздохнул и, бросив наземь свой неудобный талисман, которые предпочел таскать даже сейчас, растянулся на траве во весь рост, с удовольствием вытянув длинные ноги и подставив лицо теплым солнечным лучам.

Карраш недолго покрутился вокруг, старательно обнюхал все кусты, с аппетитом схрумкал какую-то мелкую живность, которую нашел тут же, в густой траве, а потом, убедившись в отсутствии посторонних, со счастливым сопением пристроился рядом с хозяином. При этом умудрился совершенно неимоверным образом изогнуть ноги, будто там было не три, а, как минимум, десять суставов, поджал их под себя, поерзал и, наконец, свернулся клубком наподобие гигантского кота, прикрыв хищные желтые глаза и выставив торчком оба мохнатых уха.

– Смотри, увидит кто... как потом оправдываться будем?

Гаррканец неопределенно хрюкнул и махнул длинным хвостом.

– А ушастые?
– снова спросил Белик.

Карраш недовольно заворчал.

– Знаю, знаю, мы с тобой их одинаково не любим, но теперь придется терпеть до самого дома. Как думаешь, Траш там не скучно одной?

– Гр-р-р...

– Вот и я так считаю: наша малышка не из тех, кто позволит себя обидеть. Думаю, голодной она всяко не останется - места там дикие, нехоженые. Зверье непуганое. Людей почти не осталось, поэтому разглядывать ее будет некому, а мы потом по дороге подхватим. Потерпи немного, скоро увидитесь.

Гаррканец счастливо вздохнул, собираясь предаться сладким мечтам о грядущей встрече с подругой, но долго отдыхать ему не дали: где-то в стороне послышался громкий треск, чей-то сдавленный вскрик, а затем и болезненное шипение, будто агрессивный храмовник, раскинувший свои владения на много сотен шагов вокруг, поймал в колючие объятия какого-то незадачливого путника.

Карраш моментально оказался на ногах, хищно озираясь и нехорошо щеря крупные белые зубы. Белик тоже прислушался, насторожился было, но почти сразу расслабился и досадливо покачал головой.