Темный Лорд
Шрифт:
– Достоин!
– Рыцарь Александр Труе!
– Достоин!
Круг отвечающих завершился ответом меченосца, что охранял правую сторону двери.
– Достоин! – ответил рыжеволосый Карлос Норада, и Кро с трудом сдержал вздох облегчения.
– Последний вопрос я должен задать себе, магистру великого ордена Грифа! – Глава братства поднял над головой вырезанную из кристалла соли статуэтку птицы. – Спросить у своей совести, своей чести, своего разума и своих душ! Мой ответ будет кратким, но бесконечным, как бесконечен путь
Тут у дверей послышался шум, удивленное перешептывание. О пол ударил окованный медью кончик посоха, отразившийся на лезвии меча перед новообращаемым.
– Я, почетный магистр ордена Грифа Артур Бронте, урожденный Идигус из рода Идигусов, тоже хочу ответить на твой вопрос, великий магистр.
Кро, не выдержав, оглянулся. Директор школы был одет в черную мантию до пят, голову накрывал черный капюшон, но зато поверх одежды сверкал на массивной золотой цепи золотой же треугольник ордена Грифа. Рука сжимала посох высотой в полтора человеческих роста, увенчанный белым полупрозрачным кристаллом.
– Я слушаю тебя, брат Артур Бронте… – От неожиданности сбился на обычный голос великий магистр.
– Смотри сюда, воин Битали Кро, из рода Кро… – качнул вперед посох профессор.
Мальчик взглянул на кристалл и ощутил, как у него начинает кружиться голова, кружиться все быстрее и быстрее. Единственной опорой для глаз стал посох – все остальное слилось в стремительном вращении, – и Битали никак не мог оторвать взгляда от белого остроконечного многогранника.
– Зачем вы пришли сюда, мсье Кро? – прозвучал над ухом голос директора.
– Вступаю в орден Грифа, профессор… – прошептал мальчик.
– Разве мы не обсудили этот вопрос при вашем поступлении, мсье Кро? Я опасаюсь ваших пирокинезных способностей и настаиваю, чтобы вы проживали в стороне от общих, плотно населенных корпусов. В башне Кролик, отделенной от замка прочными толстыми стенами.
Директор отдернул посох, вращение мгновенно прекратилось – но тут у Битали голова закружилась уже по-настоящему. Он качнулся, повернулся вокруг собственной оси и упал на пол. Поднялся на четвереньки – но не удержался даже так и упал снова.
– Властью почетного магистра я запрещаю вам принимать в братство ордена этого ученика, – услышал он спокойный голос Артура Бронте, услышал стук посоха, увидел, как удалился край мантии.
Битали собрал волю в кулак, снова приподнялся. Несколько секунд постоял на четвереньках, потом рывком поднялся во весь рост. Петляя из стороны в сторону, дошел до порога святилища, подхватил одежду и побрел к дверям.
В спину ему никто не улюлюкал. Члены ордена провожали неудачливого кандидата гробовым молчанием. В отличие от Кро, они и вовсе ничего не поняли в случившемся. Две минуты спустя мальчик вошел в свою комнату, зло швырнул куртку на стул, пнул ногой камин и упал на постель.
– Та-акое странное чувство у меня возникло, – послышался вкрадчивый голос
Битали помолчал, перевернулся на спину:
– В самый последний момент пришел директор и запретил посвящение.
– Профессор это как-нибудь объяснил?
– Сказал, что боится моего пирокинеза и потому хочет, чтобы я жил отдельно.
– Ну вот, я так и думал. Мсье Сенусертом больше, мсье Кро меньше – директора не волнует. А вот за орден ему тревожно, – громко хмыкнул недоморф. – Ты сам как считаешь, Битали?
В свете последних событий твой пирокинез смог проявить себя достаточно опасным?
– Не знаю, – вздохнул Кро. – Честно говоря, сосед, поганое у меня сейчас настроение. И болтать ни о чем неохота.
– Мне кажется, наш любимый профессор Бронте что-то скрывает. Недоговаривает. Пирокинез… С башни огонь на замок, разумеется, не перекинется. Да только здесь во всех жилых комнатах дверей нет, стены каменные, потолки – тоже. Больше одной конуры не выгорит. Не стыкуется чего-то в логике нашего директора, не совпадает. Не хотел допускать тебя в орден – почему сразу не запретил, зачем конца церемонии дожидался? Тоже странно. Если ты так опасен – почему вовсе отдельно не поселить? Нешто комнат в школе не хватает? Молчишь? Ну, ладно, отдыхай.
Генриетта увидела его за завтраком, села за стол рядом:
– Я все знаю. Ты не переживай так, Битали, не стоит. К тому же ты ведь ни в чем не виноват. Это все директор Бронте напортил. И чего ему вдруг в голову пришло?
– Это не я переживаю, это Надодух… – Кро стукнул по краю тарелку из-под салата, дождался, пока стол слизнет ее, и придвинул бекон с яйцом. – Он так хотел остаться один в большой комнате! Не повезло…
– Ты же хотел стать меченосцем ордена?
– Понимаешь… – Битали запнулся. Он вовремя сообразил, что повторять доводы Надодуха было бы слишком долго. Да и скучно. А потому Кро просто пожал плечами и небрежно махнул рукой: – А-а-а…
– Может, оно и к лучшему, – продолжала утешать его девушка. – Никто не знает, как бы попытались использовать тебя эти советы да магистры. Дрался бы постоянно, хочешь или нет. А это ведь дело такое: один раз проиграл – и позор на оставшуюся жизнь. Как с Дожаром. Ты ведь его еще пожалел, сильно унижаться не заставил.
– Представляешь, – прожевав кусочек мяса, пожаловался Кро. – Тотемник Надодуха, старый ворон, каждое утро нас ни свет ни заря будит.
С первым лучом солнца. Хуже петуха, право слово.
– Ничего хорошего в этом ордене нет, – по инерции продолжила Генриетта. – Они здесь друг друга прикрывают, привыкают к спокойной жизни, а потом гибнут в большом мире, как цыплята!
– Меня ворон поднимает, – упрямо не захотел возвращаться к прежней теме Битали. —
А ты-то чего вскакиваешь?