Темный Лорд
Шрифт:
– Как это «благородный»?! – отчаянно возмутилась отличница. – А как же его жестокость, убийства, пытки и издевательства?! Разве не он истребил всех колдунов на Саксонских островах? Разве не он оживлял и натравливал на смертных мертвых животных? Разве не он убил двух спящих драконов, науськав их друг на друга? Про это написано во всех справочниках и энциклопедиях! Если вы не знаете, я могу их вам принести!
– Дорогая моя фея! – упав на кресло и отвернув цепь набок, учитель снова утер слезы смеха. – Милая моя девочка… Неужели ты и вправду веришь всему тому бреду, что написан в пыльных толстых книгах?
– Как же иначе? Это ведь мудрость, накопленная человечеством! Только благодаря…
– Юная леди, – наконец начал успокаиваться Гроссер. – Неопытная моя и доверчивая девочка. Должен вас огорчить, но в большинстве всех этих знаменитых опусов, – указал он на собранные возле стола книжные шкафы, – в лучшем случае нет и половины правды. Увы и ах, но книги пишут победители, а потому мы никогда не узнаем о благородных целях несчастных, что поднимали
– Значит, история про двух драконов – это ложь? – решила уточнить Горамник.
– Правда, моя девочка. Истинная правда от первого до последнего слова, – кивнул учитель. – В те годы мой друг был еще очень юн, ему не стукнуло и полусотни. Но он уже успел обрести немалую известность благодаря активному проповедничеству самых высоких духовных идеалов. И очень часто подкреплял свои слова грубой силой, ибо так устроен мир, что само по себе слово приносит мало пользы. Тогда, больше десяти веков назад, маги не скрывались от смертных, а повелевали ими. Ставили над обычной толпой своих правителей, что вынуждали всех прочих вести нужный образ жизни, накапливая для чародеев силу, строить для нас дома и святилища, добывать для нас пищу и изготавливать предметы обихода. И этот юный чародей не стал исключением, выбрав для своих целей какого-то саксонского королька и собрав для него королевство. Как обычно, опорой любой страны становятся укрепленные убежища для людей и смертных. Замки, города. Для столицы, что должна была стать сердцем нового королевства, мы выбрали обширную скалу, неприступную со всех сторон, удачно расположенную, достаточную, чтобы вместить большое поселение. Начали строительство: проложили дорогу, перекинули на скалу мост, возвели первую башню, первые дома, – как вдруг скала содрогнулась, и все наши постройки рухнули. Разумеется, мы сочли это проявлением вражеской магии, воздействием заклинаний кого-то из врагов. Хотя, конечно, количество силы, необходимой для встряхивания целой скалы, было безмерным, и колдунов, способных на подобное воздействие, мы вспомнить не могли. Что же? Пришлось на этот раз смириться, провести защитные обряды, ограждающие город от чародейства, приготовить и расставить вокруг амулеты и начать строительство сызнова. И опять, когда часть строительства была уже завершена, скала содрогнулась и город разрушился.
– Так вы были там, мсье? – изумилась Генриетта.
Но Анита ткнула ее локтем в бок и прошипела:
– Дай послушать!
– В тот раз нам очень захотелось найти неведомого врага и уничтожить его. Хотелось начать ради мести войну, заставить врагов умыться кровью в плату за доставленные нам мучения. Смертные обратились к королевскому магу, но тот уверил, что никто из соседей не пытается затеять с нами вражды. Мы начали строительство в третий раз, и нам удалось построить немало, как вдруг…
– Скала дрогнула снова! – не выдержал недоморф.
– Да, все строения превратились в руины, – признал Гроссер. – И опять мы схватились за мечи и амулеты, оглядываясь в поисках врага.
И опять королевский маг успокоил нас, уверив, что способных на столь могучее воздействие колдунов нет далеко окрест. Он стал искать секрет в самой скале, прошел сквозь нее под землю и вскоре вернулся, весь в крови, со следами тяжелых ран. Он сказал, что принес радостную весть: под скалой есть обширное озеро, которое способно напоить город во время любой, самой долгой осады и может использоваться даже в обычные, мирные дни. За скалу же можно больше не бояться. Ее сотрясали два обитавших в подземелье дракона, но теперь они мертвы.
– Так маг убил их или нет?
– Этот вопрос мы задали ему спустя два месяца, пробив к озеру подземный ход. Вода, знаете ли, всегда была огромной ценностью для любого поселения. Мы увидели туши двух смертоносных ледяных драконов, столь огромных, что размеры их превышали любые мыслимые пределы, и походивших на составленные рядом надвратные башни. Похоже, они спрятались в гроте над озером в незапамятные времена и жили там, питаясь случайно забредавшими в пещеры в поисках укрытия путниками и зверьми. Сперва они скрывались там от летнего зноя, а долгими зимами наводили ужас на окрестности, а потом, когда зимы стали короче, а лето – длиннее, в какой-то год стали слишком велики, чтобы вылезти через старый лаз наружу. Мы спросили нашего друга, как он смог в одиночку справиться с этими тварями? Маг засмеялся и сказал, что это пустячное дело. Он всего лишь поссорил драконов, натравил друг на друга и подождал, чем закончится поединок. Никто так и не понял, говорил ли он правду или проявил скромность. Ведь все помнили полученные им и долго заживавшие раны. Но в любом случае, подвиг этот оказался столь несомненным, тяжелым и полезным для людей, смертных и обитаемой земли вообще, что наш друг Эдрижун получил прозвище-звание Мага Двух Драконов, а настоящее его имя использовалось все реже и реже.
– Его звали Эдрижун? – ощутил в душе слабое покалывание давнишнего воспоминания Битали. – Странно, ни в одном справочнике это имя не указано.
– Разумеется, – кивнул учитель. – Ведь, зная имя, можно вызвать дух усопшего. А этого его враги
– Но ведь он натравливал на смертных трупы животных? Это правда или ложь? – подняв руку, как на уроке, спросила Горамник.
– На этот вопрос нельзя ответить прямо, – пригладил волосы историк. – Для начала нужно вспомнить, какие истины проповедовал Маг Двух Драконов, что привлекало к нему союзников и отчего его так ненавидели враги. Начну с того, что был он талантливым ученым, и именно он неопровержимо доказал, что смертные, человекообразные обезьяны и еще несколько животных видов – это продукт нашей с вами, людской деградации. Человек слаб. Сытая, спокойная жизнь не побуждает его использовать все свои силы и способности. А способности, долго не используемые, имеют неприятную привычку отмирать. Кто мало думает – становится дураком, кто мало колдует – становится смертным, кто мало ходит – превращается в безногого уродца. Понимая общность нашего происхождения, кровное, хоть и дальнее, родство, Маг Двух Драконов стал требовать уважительного отношения сперва к людям и животным, а потом и вовсе ко всем представителям подлунного мира. Он не требовал ничего невозможного. Не призывал нас стать вегетарианцами или самим таскать на горбу плуг, впрягаться в телеги и поднимать на стены строительный раствор. Он говорил: будьте добрее. Не причиняйте другим боли и душевных страданий, не отнимайте жизнь без крайней нужды, не мучайте никого из пустых прихотей, не превращайте ужас в веселье. Вы, конечно, не знаете, что в давние времена пленных часто заставляли убивать друг друга на потеху публике, что животных тоже часто закалывали публично, под общее веселье и глумление; что на пирах метаморфы не просто пожирали смертных, но и устраивали долгое шумное представление, часами гоняя их по замку, то даруя надежду, то отнимая ее и доводя несчастных до непереносимого ужаса; что многих зверей не просто убивали для еды, а забивали насмерть палками, считая, что так их мясо становится вкуснее. Против всего этого и поднял свой голос наш друг. Он говорил: если голоден – убей. Но быстро и безболезненно, не дав жертве испугаться и не издеваясь над ней. Он говорил: тебе нужна сила смертных – забирай ее. Но взамен дай им хорошую погоду и урожай, спаси от болезней и нищеты, а не бросай в грязи и нищете, на грани смерти. Он учил не превращать низших духов в рабов, используя обман и глумясь над их природным чувством справедливости, – он предлагал делать их своими друзьями. Он учил, а нередко и заставлял магов нести в мир добро и счастье. Править слабыми и смертными, даруя им радость, а не терроризируя, вызывать в слугах любовь к себе, а не ужас и покорность.
– И при чем тут ожившие трупы? – не позволила уйти от вопроса рыжая отличница.
– А при том, милая леди, – наклонился вперед Гроссер, – что немалое число охотников, убив зверя, снимают с него только шкуру, выбрасывая все остальное, то бишь тело животного, как ненужный мусор. А Маг Двух Драконов требовал от всех не убивать без крайней на то нужды. Какая же это «нужда», если вся туша выбрасывается как мусор на гниение? Мой друг стал перемещаться в разные края, оживлять таких вот брошенных зверей и посылать их к охотникам. Славная была забава! Ведь животных не оживлял никто и никогда. Маги часто восставали из могил сами, они нередко оживляли смертных. Но оживлять животных? Такого никто не видел! Ведь все считали их просто мясом, едой. Разве можно оживлять еду? Да, смертные пришли в ужас, ужас неописуемый. Целые деревни снимались с мест и удирали от идущих из леса освежеванных рысей и бобров, нутрий и енотов… Ведьмы сходили с ума, маги запирались в пещерах и замках, короли начинали против дохлятины правильную войну. Но своего мы добились быстро и бесповоротно. Ни один охотник больше не оставлял в лесу после себя ни куска мяса. Приносил домой, раздавал бедным, кормил сытным варевом домашнюю скотину – тела животных еще очень и очень долго не выбрасывались в мусор. И если смертный не мог использовать свою добычу целиком, до последней косточки – он предпочитал зверя не убивать.
– Отлично! – захлопал в ладони недоморф. – Здорово было придумано! Правда, Битали?
– Вы считаете, это правильно? – не поддержала восторга мальчишек Анита. – Маг Двух Драконов проповедовал любовь, а потом стал отучать охотников от их ремесла с помощью ужаса?
– Никто не совершенен, девочка, – пожал плечами учитель. – Доброе слово плохо доходит до слушателя, если за ним не покачиваются пики, и самым великим праведникам трудно найти последователей, если они не становятся реальной силой. Наш друг хотел оградить зверей от напрасной смерти, и он добился этого, пусть и напугав убийц. Он хотел, чтобы маги без жестокости относились к смертным – и добился этого, научив смертных убивать колдунов. Когда стало смертельно опасно устраивать охоту на жителей деревень, пожирать детей на глазах у родителей, забирать скот и насылать мор за малейшую провинность, заставлять смертных работать от света до света, забирая себе все ими нажитое, и содержать их впроголодь, когда тут и там запылали костры с жестокими хозяевами – доброте и милосердию научились даже самые злобные из колдунов и самые голодные из метаморфов. С того времени, если зло и сохранилось в отношениях людей и смертных – оно перестало быть публичным. Злодействовать открыто не смел больше никто. Благодаря нам, друзьям Мага Двух Драконов, и ему самому мир стал хотя бы выглядеть более добрым и счастливым, чем раньше. Льщу себя надеждой, что не только выглядеть.