Тёмный манипулятор
Шрифт:
— Вампиры — точно такие же обитатели земного мира, как и обычные люди, — пояснил Гааль. — Да, в сущности их меньше, чем людей, а в средние века они так и вовсе пережили период серьёзных гонений, но сейчас… — хранитель пожал плечами, — сейчас у них всё просто отлично.
— Т-т-то-о е-есть к-к-как это? — вмешался очкарик. — В-вампиры в-в-всегда жили среди нас?
— Скажу больше, друзья мои: вампиры правят этим миром. Из тени, скрываясь от лишнего внимания, но правят.
— Н-наш п-президент вам-вампир?
— Нет, не в этом плане, — предположение очкарика развеселило хранителя. — Президенты тут не при чём. Президенты, политики —
— Тот вампир сказал, что рано или поздно они захватят мир, — напомнил я.
— Ну очевидно же, друг мой, что среди вампиров, как и среди людей, есть разные личности. Кто-то поклоняется силам тьмы, а кто-то наоборот на стороне светлых. Существуют даже целые вампирские кланы, практикующие работу с тёмной энергией. Но это не значит, что они столь же сильны, как хранители. Просто пытаются кому-то что-то доказать. Война, друг мой, это всего лишь вечная война. То же самое противостояние света и тьмы, но только в уменьшенном масштабе. Тёмные вампиры противостоят светлым хранителям; светлые вампиры помогают нам; но, по сути, как такового разделения нет. Вампиры, так же как и люди — есть хорошие, а есть не очень. Сейчас нормы хорошего и плохого размыты. Если во времена так называемой эпохи богов, существовавшей за несколько тысячелетий до античности, всё было чётко и ясно — одни поклонялись свету, презирая грех и прочие непритязательные состояния души, а другие поклонялись тьме, желая уничтожать всех и вся, наслаждаясь прелестями грехопадения, отчего между хорошими и плохими постоянно велись войны, то с наступлением античности всё стало размываться. Сегодня война ведется не на полях сражений, а конкретно внутри каждой отдельно взятой личности. И все вы, друзья мои, жили и живёте в этом мире. Все вы знаете, что люди зачастую в своих поступках склоняются к тьме. Именно поэтому с каждым днём у бонумов всё меньше и меньше шансов на победу. Хотя, им ведь даже не нужна победа — они всего лишь хотят вернуть баланс на прежнее место.
Глава 8
Вдвоём с Гаалем мы вышли на улицу — подышать свежим воздухом. Не знаю на счёт него, но мне точно нужно было проветриться. Каждый раз, когда события из разряда дикого движа переходили в разряд неспешной рутины, я вспоминал про боль. Болело всё, начиная… так, ладно, не буду мучать тебя тем, о чём ты и так уже знаешь.
Правда, на этот раз, видимо из-за магических способностей целительницы, тело болело не так сильно. То есть, ну… ты же понимаешь — одно дело, когда работает адреналин, приглушая тем самым остроту боли, а другое дело, когда ты в относительной безопасности, можешь расслабить мышцы и понять, что… ну как бы зря ты это сделал, потому что напрячь их обратно будет уже не так просто. Но нет. Меня эта участь обошла стороной — расслабившись и попытавши подвигаться снова, я не почувствовал особых напрягов. Именно поэтому мы с Гаалем затеяли небольшую прогулку.
— Кстати, ты так и не рассказал, как уговорил их, — я кивнул в сторону здания, в котором остались
— Предложил им то, от чего они не смогли отказаться.
— Это как? А почему мне никто ничего не предлагал? — всерьёз возмутился я.
— А ты что, недоволен, друг мой? — усмехнулся Гааль. — Ты же ненавидел свою жизнь, не так ли? А теперь, — он многозначительно кивнул.
— Что теперь?
— В твоих руках невероятная сила. За счёт тёмной энергии, её перспективы безграничны. Девушка, к которой ты испытываешь симпатию, наверняка сойдёт от тебя с ума, конечно только после того, как придёт в себя.
— Не понял. Ты про Кристину что ли?
— Не знаю, как её зовут.
— Э-э не, — помахал пальцем я, — не ввязывай меня в это. Никакая она мне не симпатия. И девушка мне сейчас не нужна!
Хранитель состроил удивлённую мину.
— Да ты что? А успокаивал ты её просто потому, что она твоя коллега? Ну так мог бы тогда и с бабушками пообниматься. Им поддержка явно нужнее.
— Ты меня тут не учи как жить, понял? — ага, сам от себя в шоке. — Бабушек я знать не знаю, а с Кристиной хотя бы знаком. Это было простое проявление вежливости!
Сам себе-то веришь? Проявление вежливости? Ну и кто тут ещё чушь несёт? Признай уже наконец, что тебе нужна поддержка. Та самая, единственная, которая выслушает тебя в любое время и всегда будет на твоей стороне. У тебя же уже скоро ломка по женской ласке начнётся! Грёбаный неудачник! Помнишь, как две недели чуть ли не рыдал в подушку, после расставания с бывшей? Блин… Ну и к чему это всё? Зачем теперь-то унижать себя? Ну, подумаешь, приукрасил. Подумаешь, Кристина действительно тебе нравится. Дальше-то что? Женский роман из этого зачем устраивать?
В мысли вмешался Гааль.
— Так или иначе, дуг мой, это твоё дело. Я всего лишь хотел сказать, что ты многое приобрёл. Не буду отрицать, что ты ввязался не в самую безопасную игру, но, поверь мне, новая жизнь того стоит. Как по мне, уж лучше прожить короткую, переполненную эмоциями жизнь на грани, чем длинную и ежедневно-однотипную, умерев от старости в кресле.
— Что? Мне не послышалось?
— Что?
— Просто… до этого казалось, что хранители предпочитают размышлять о высоком, о насущных проблемах, о войне добра и зла, но уж точно не вести себя как… как-то так. Наслаждаться от жизни, в которой ты сражаешься за судьбу всего мира?
— Друг мой, я не психолог. Но одно знаю наверняка — если постоянно думать о возложенной на тебя ответственности, можно сойти с ума. А уж это, поверь мне, не ведёт ни к чему хорошему.
Ага… Наверняка у него ещё заготовлена история про то, как светлый хранитель, поддавшись силам тьмы, не устоял и перешёл на тёмную сторону. И всё вот это вот и бла-бла-бла.
Пройдя немного в тишине, я снова взял слово:
— Кстати, я думал, что ты перемотаешь время, чтобы спасти нас.
— На складе?
— Ну да.
— Ну так я и отмотал.
— Правда? А чего тогда так мало? Разве не логичнее было бы отмотать чуточку побольше? Чтобы подмога пришла до того, как вампирюги начали оживать?
— Друг мой, ты думаешь, это так просто? Я не могу отматывать время бесконечно. У меня ведь тоже есть определённый запас сил, которые исчерпываются. Поверь мне, я отмотал на столько, на сколько смог. В первый раз ты, кстати, умер очень мучительной смертью. Я, конечно, не прошу тебя о благодарности, но хотя бы не обвинять меня ты можешь?