Тёмный манипулятор
Шрифт:
— Жаль, что всё сложилось именно так, — повторился хранитель. — Будьте готовы, — предостережение адресовалось нам. После чего средний и большой пальцы правой руки Гааля соединились. Дерьмо только начинается… Мама, прости меня за всё.
Щелчок.
Тело одного из солдат выворачивает так, словно в него вселился демон. Напарники с удивлением наблюдают за коллегой. Через пару секунд они пятятся назад — подальше от прокажённого. Они не задают вопросов, когда их прицелы обращаются к нам. Пули готовы осыпать нас с ног до головы. Изрешетить как швейцарский сыр.
Вампир тут же срывается с места. Проходит всего-ничего,
Гааль оборачивается к нам. Лёгкий жест головой даёт отмашку. Качок даже не думает, пред тем, как напасть на ничего не подозревающего солдата, на секунду отвернувшегося, в сторону Маэла, что сворачивает шею очередной жертве. Подкравшись к бедолаге сзади, качок хватает солдата за шею, выбивает автомат из рук, защёлкивает замок второй рукой и давит. Давит до тех пор, пока тело бойца не мякнет прямо в руках. Качок отбрасывает размякшее тело, словно игрушку, и оборачивается к нам. В его взгляде злость. Он готов рвать и метать.
— Нужна разведка, — говорит Гааль мне. — Узнай, что снаружи. Ты поведёшь нас к выходу.
Буквально тут же до меня доходит:
— Почему бы не воспользоваться порталом?
Тем временем, поняв, что пахнет жареным и что совсем скоро мне пригодятся все мои силы, я отпускаю суррогатов, возвращая энергию на место — в первоначальное тело.
— Потому что нам нужно представление, — отвечает Маэл.
Представление?
— Представление?
— Друг мой, я обязательно объясню всё, но позже.
Где-то я это уже слышал.
— А сейчас ты хочешь, чтобы я убивал невинных просто потому, что ты так сказал?
Не ожидал я, что мой вопрос вызовет бурю откровений со стороны хранителя.
— Люди запутались, забыли своих создателей. Я всего лишь хотел попросить их не мешать нам спасать мир, но они слишком глупы и тщеславны, чтобы допустить исход, при котором кто-то будет решать за них. Я был в этом зале уже три раза. Три раза я просил их дать нам свободу действий, дать нам разобраться со всем самостоятельно. Но каждый раз слышал одно и то же. Если пытаться решить все диалогом, никто даже не станет нас слушать. Но если попытаться запугать, у нас ещё есть шанс.
— Шанс? Шанс на что?
— Люди не справятся со всем сами. А мы не справимся, если нам будут мешать. Поэтому единственный выход — изменить мир, вернув всё на свои места. Боги вернуться в Олимп, возобновив правление, а люди будут делать так, как им прикажут.
Я не верил собственным ушам.
— Да ты сбрендил. Единственный, кто здесь запутался, это ты, — указательный палец уткнулся в грудь хранителю. Ещё никогда я не вёл себя так нагло по отношению к нему. Но ведь и он никогда прежде не вёл себя так несуразно.
Пока мы разговаривали, за пределами помещения происходила самая настоящая бойня. Солдаты, которым не посчастливилось оказаться в зале, были давно мертвы. Качок на пару с вампиром развлекались за дверью, со стороны которой доносились истошные крики, напуганных до смерти людей. Очень быстро страх перерастал в ужас и все, кому не посчастливилось столкнуться с вампиром или качком, кричали уже от боли. Мучительной предсмертной боли…
Автоматных выстрелов не было — только чёткие, одиночные пистолетные. Солдаты попросту не успевали отвечать Маэлу. Толпа паникующих не позволяла нормально прицелится,
— Друг мой, я бы очень не хотел, чтобы ты оказался по другую сторону баррикад.
— Друг?! — не унимался я. — Никакие мы, на хрен, не друзья! Ты сбрендил! Не знаю, почему, не знаю, с чего ты решил, что можешь решать за человечество, но это не так! Кем бы ты ни был, не тебе решать, как жить этой цивилизации!
— Ты не знаешь об этом, почти никто об этом не знает, но когда-то давно, около двух тысяч лет назад на наш мир было совершено ещё одно покушение. Гларх, развративший греческий народ до невероятных масштабов, сумел вторгнуться на землю со своей армией. И тогда мне пришлось пожертвовать самым ценным, что у меня было, ради спасения человечества. Я отмотал время на несколько недель назад. Первый раз, второй, третий. Я отматывал до тех пор, пока не понял, что есть только один выход — выполнить требования Гларха и отдать ему свою возлюбленную.
Бам! Меня пронзило, словно током. Очередной элемент пазла лёг на место. Отдать возлюбленную? Значит… все эти упоминания о Ветте не зря вызывали такую реакцию… Значит неспроста Гааль так реагировал на каждое упоминание о ней…
— То есть… ты хочешь сказать…
— Ты всё правильно понял, — кивнул хранитель. — Во времена эпохи богов моя жизнь была полна смысла. Я, Ветта и ещё несколько хранителей следили за этим миром. Направляли людей на истинный путь. Мы помогали становлению новой цивилизации. Но в какой-то момент я заигрался в любовь. Не заметил, как те, кого мы приручили, оказались поглощены тьмой. Гларх ненавидел меня с тех самых пор, как я, ещё во время первого вторжения, запер половину его армии в светлом секторе. Во второй раз он пришёл не за миром. Земля не волновала его так сильно, как желание уничтожить меня изнутри. Я пытался всё исправить. Пытался одолеть его силой, но… — хранитель замолчал.
Спустя несколько секунд он стянул с себя пиджак, дотронулся до пуговицы на манжете, отстегнул ту и закатал рукав. На предплечье сияла уже знакомая чёрная метка. Точно такая же, какую мне оставила Ветта.
— Мы заключили сделку: Земля в обмен на самое ценное, что у меня есть. Как оказалось, самым ценным была она… — Выдержав трагичную паузу, Гааль оживился. Он больше не горевал, теперь он ненавидел. Ненавидел жителей этого мира. — Именно поэтому сейчас, когда я вынужден спасать Землю в очередной раз, по вине той, кого я собственноручно отдал в рабство, последнее, что меня волнует — это жизни неблагодарных людей, что даже не знают, какую цену я плачу за каждое спасение их чертового мира!
Ну… что тут сказать? От баб одни проблемы…
Интерлюдия 2.
Этот разговор произошёл за несколько дней до описанных выше событий.
Олимп, только что приобрётший новый облик в форме средневекового замка, готовился к своей первой ночи, собственно, как и его новые гости. Не спал, разве что, только Тимофей, решивший задержаться в гостиной за просмотром телевизионных передач. Он не знал, что в этот самый момент Гааль с Маэлом, снова прибывшим в замок, вели беседу, от которой зависело будущее не только Олимпа с его новыми жителями в лице известной нам четвёрки, но и, пожалуй, будущее всего серединного сектора.